Застольные беседы

78. Численно превосходящие враги окружили рвом лагерь Агесилая, и его союзник Нектанабид[1724] настаивал на вылазке, требуя завязать сражение. Агесилай сказал, что не станет мешать противнику уравнивать [215] свои силы с силами защитников лагеря. Когда между концами окружающего лагерь рва оставался лишь узкий промежуток, Агесилай построил в нем свое войско и, сражаясь с равным противником, несмотря на малочисленность своих сил, добился поражения врагов, истребил их во множестве и, захватив много денег, отослал их в Спарту.[1725]

79. На пути из Египта Агесилай умер;[1726] он приказал окружавшим его соратникам, чтобы они не воздвигали в память о нем ни лепных, ни писаных, ни других каких-либо изображений. «Если, — сказал он, — я сделал что-либо хорошее, это и будет мне памятником; если же нет — не помогут все статуи мира — ничего не стоящие изделия жалких ремесленников».[1727]

3. Агесиполид, сын Клеомброта [1728]

[b] 1. Когда кто-то сказал, что Филипп в течение нескольких дней стер с лица земли город Олинф,[1729] Агесиполид, сын Клеомброта, воскликнул: «Клянусь богами, второго такого города он не построит даже за значительно больший срок».

2. Кто-то выразил удивление, что сам царь вместе с другими людьми цветущего возраста пошли в заложники,[1730] а не их женщины и дети. На это Агесиполид сказал: «Это только справедливо, ибо нам самим надо расплачиваться за свои ошибки».

3. Однажды, когда Агесиполид распорядился, чтобы ему с родины прислали щенков, кто-то заметил: «Ведь закон не разрешает их вывозить». «Как в прошлом не разрешал и людей,[1731] — заметил царь. — но ведь вывозят же их теперь!»

4. Агесиполид, сын Павсания [1732]

[с] Когда у афинян со спартанцами были взаимные претензии и они призвали в качестве посредника мегарское государство, Агесиполид сказал: «Это позор, афиняне, что стоявшие во главе Эллады меньше разбираются в справедливости, чем мегарцы».[1733]

5. Агид, сын Архидама [1734]

1. Однажды спартанские эфоры приказали Агиду, сыну Архидама: «Вторгнись с молодыми людьми в страну этого человека: он сам покажет тебе путь к Акрополю». «А стоит ли, — сказал Агид, — доверять судьбу стольких молодых людей предателю собственной родины?»[1735]

2. На вопрос, что именно больше всего изучают в Спарте, он ответил: [d] «Науку повелевать и подчиняться».[1736]

3. Царь Агид говорил, что лакедемоняне о врагах спрашивают, не сколько их, а где они.[1737]

4. Раз при Мантинее Агида уговаривали не вступать в битву с превосходящим противником, он же сказал: «Кто хочет повелевать многими, тот должен и со многими сражаться».[1738]

5. На вопрос о количестве лакедемонян он ответил: «Нас достаточно, чтобы дать отпор трусам».[1739]

6. Проходя мимо стен Коринфа и рассматривая высоту, прочность и протяженность стен города, Агид спросил: «Женщины что ли живут в этом месте?»[1740]

7. Одному софисту, утверждавшему, что самое ценное в человеке — [e] речь, Агид сказал: «Выходит, когда ты молчишь, ты ничего не стоишь».

8. Когда вскоре после поражения аргосцы снова храбро бросились в атаку, Агид увидел, что союзники испугались, и сказал: «Смелее, мужи! Если, одержав победу, мы будем бояться, что же делать тем, кого мы победили?»

9. Когда абдерский посол, закончив наконец свою длинную речь, спросил Агида, какой ответ должен он передать согражданам, тот сказал: «Передай им, что все то время, пока ты разглагольствовал, я внимал тебе молча».[1741]

10. Когда некоторые расхваливали элейцев за их выдающуюся справедливость во время проведения Олимпийских игр, Агид сказал: «Что же [f] удивительного и особенно замечательного в том, что раз в четыре года один день они поступают справедливо».[1742]

11. Тем, кто болтал, что ему завидуют сородичи второго царя,[1743] Агид сказал: «Если это действительно так, то теперь кроме собственных горестей их вдобавок будут печалить еще удачи мои и моих друзей».

12. Кто-то посоветовал Агиду оставить для отступающих врагов свободный проход.[1744] Царь сказал: «Если мы уклонимся от битвы даже с бегущими трусами, станем ли мы сражаться с теми, кто храбро удерживает позиции».

13. Однажды некий человек выдвинул смелый, но трудновыполнимый [216] план освобождения греков. Агид сказал: «Твои речи, о друг, нуждаются еще в наличии силы и денег».[1745]

14. Когда кто-то сказал, что Филипп закрыл спартанцам доступ в Грецию, Агид ответил: «А нам, друг, вполне достаточно доступа в собственные земли».[1746]

15. Посол Перинфа, придя в Лакедемон, держал там очень длинную речь. Когда он закончил ее и спросил Агида, что передать перинфянам, тот ответил: «Ничего, кроме того, что ты с трудом закончил речь, а я молчал».[1747]

16. Агид явился к Филиппу в качестве посла без сопровождающих [b] лиц. «Как? — спросил тот, — ты пришел один?» «Да, — ответил Агид, — ведь я пришел только к одному».[1748]