Застольные беседы

[e] Как я и ожидал, моя речь вызвала дальнейшее обсуждение: одни возражали против высказанной теории, другие ее поддерживали. 4. Соклар сказал, что исходное положение этой теории вполне основательно: понятно, что тела людей, идущих под снегопадом, охлаждаются и уплотняются; но что внутренняя теплота производит выпот, который захватывает истоки дыхания, — это произвольное допущение. Более правдоподобным представлялось ему, что теплота, сосредоточенная и избыточествующая внутри тела, расходует пищу, и когда израсходует ее, то [f] угаснет как огонь, лишенный питания: поэтому человек испытывает сильный голод, а приняв совершенно незначительное количество пищи, тотчас же как бы разгорается, словно от подброшенной его теплоте растопки.

5. Врач Клеомен сказал, что в составе сложного слова βούλιμος слово λιμός утратило свое подлинное значение, подобно тому, как в слове [695] καταπίνειν «глотать» уже не имеет своего исконного значения «пить», а в слове α̉νακύπτειν «подниматься, возникать» κύπτειν отошло от значения «нагибаться»: ведь булимия — это не голод, а болезненное состояние устья желудка, вследствие стечения теплоты вызывающее потерю сознания. И вот как нюхательные средства помогают вернуть человека к сознанию, так и хлеб возвращает силы пораженным булимией не потому, что возмещает им недостаток пищи — ведь оживают они от совсем ничтожного кусочка, а потому, что возбуждает у них дыхание. Что здесь потеря сознания не вызвана голодом, показывает то, что наблюдается у вьючных животных: ведь испарения фиг и яблок не создают недостатка питания, а вызывают какое-то поражение устья желудка и особого рода головокружение.

6. Это рассуждение я нашел приемлемым, но столь же убедительным [b] мне представилось исходить в объяснении из противоположного начала, полагая в основу не сгущение, а разрежение теплоты. Ведь испускаемый снегом дух есть некий эфир[568] или пылеобразный соскоб морозного вещества, обладающий остротой и способностью проникать не только сквозь человеческое тело, но и сквозь стенки серебряных и медных сосудов: ведь мы видим, что снег в них не сохраняется, а выдыхается, оставляя на внешней поверхности сосуда тонкую кристаллоподобную росу — след выдыхания, незаметно проходящего сквозь поры. Это острое и огнеподобное дыхание, соприкасаясь с поверхностью тела идущих под снегопадом, [с] производит ощущение ожога, врезаясь в тело и пронизывая его подобно огню; вследствие этого в теле возникает сильное разрежение, внутренняя теплота уходит наружу и погашается холодом снежного дыхания, оставляя тонкий выпот, подобный росе, а вместе с тем происходит упадок сил. При этом, если человек остается в покое, то теплоты уходит из тела не так много; но если движение тела быстро преобразует содержащуюся в нем пищу в теплоту, а теплота вследствие разреженности тела устремится наружу, то это неизбежно приводит к полной утрате сил. А что [d] охлаждение может не только уплотнять, но и растоплять тела — это очевидно: в суровые зимы расплавляются свинцовые прокладки в постройках,[569] запотевают холодные поверхности тел. То, что булимия часто постигает людей и помимо голодания, говорит скорее о разрежении, чем об уплотнении тел, а разрежение происходит зимой, как сказано, от тонкого веяния, вообще же от утомления и движения, усиливающего в теле теплоту, которая рассеивается по телу. Яблоки же и фиги, очевидно, распространяют нечто такое, что раздробляет и распыляет теплоту [e] вьючных животных: ибо одним одно, другим другое может как приносить силу, так и вредить.

ВОПРОС IX Почему Гомер, придавая всем прочим жидкостям подобающие им эпитеты, только масло называет жидким

Участники беседы: Плутарх и другие

1. Возник однажды и такой вопрос, почему Гомер, придавая всем прочим жидкостям эпитеты, соответствующие их отличительным признакам, называя, например, молоко белым, мед желтым, вино красным, только для масла избрал эпитет, означающий общий всем жидкостям признак.[570] По этому поводу было сказано следующее. Подобно тому как самое сладкое [f] — это то, что всецело сладко, самое белое — то, что всецело таково и не имеет никакой приметы противоположной природы, точно так и самым жидким надо признать то, в чем нет никакой частицы сухости, а именно таким является масло.