Застрявшие в палеолите

— С чем связано, никто не знает. То ли бог солнце на нас гневается, то ли дух смерти Ша-увааг проснулся весной в плохом настроении.

Талия задумалась. Ее не устраивали неопределенные ответы шамана, который обычно любой вопрос разжевывал настолько тщательно, что она диву давалась. Если мамонтам не хватит питания, что будет с племенем? Она, конечно, надеялась, что обойдется, но было предчувствие, вызывающее некую смутную и крайне серьезную озабоченность.

— Может статься, ты разгневала богиню удачи Суакану, — неожиданно произнес Угида, искоса посмотрев на нее.

— Каким образом? — нахмурилась девушка.

— Суакана не только богиня удачи, но и любви. Я по ночам молюсь за наше племя, в особенности, за тебя, молодую и красивую. И получаю от нее вопрос: «Когда ваша вождь обретет надежного спутника жизни?».

«Хитрый старик, — подумала Талия, — не мытьем, так катаньем, хочет заставить меня выйти замуж!».

— Богиня может отвернуться от тебя и от всего нашего племени, — продолжал гнуть свое Угида, — тогда закончится везение, последуют неприятности, связанные с питанием наших подопечных и сохранением племени Муа.

— Я обещала обрести друга через одну зиму, — недовольно ответила Игана, — ты согласился. И в молитвах обещал богине Суакане то же самое. Разве не так?

— Все так, — сказал упертый старик, — но меня беспокоят Муа. Мы передвигаемся слишком быстро, словно за нами кто-то гонится.

— А если я обзаведусь верным другом, значит, будем подолгу оставаться на месте? — усмехнулась девушка.

Шаман не ответил и отвернулся. Ясно, что замужество ничего не решит, но если старому пеньку что-то запало в голову, он не отступится. То-то частенько вспоминает своего внука, Шиана, злобного шершня. Неужели надеется, что она позволит этому недорослю забраться в свою постель? Он моложе нее, как минимум, лет на пять. Уж если выбирать, она остановится на наезднике Урташе с его Занзуном. Или на Троше, тот ее старше, но со всех сторон положительный и надежный. К тому же, отличный следопыт, каких еще поискать.

«А может, заиметь сразу двух мужей? — мысленно хихикнула Талия. — Запрета такого здесь нет, вот и стану родоначальницей крутого матриархата! Интересно, что мне на это шаман скажет?». Она могла бы так поступить после того, как увидела дорогого жениха в окружении настоящего гарема. Похоже, придется выйти замуж следующим летом. Но как же не хочется связывать себя с местными мужчинами! Это вам не суперское будущее со всеми удобствами. Жизнь в пещере, где вместо мягкой кровати или дивана грязные шкуры. Где иной раз по несколько недель не удается добраться до воды и помыться. Где готовка занимает массу времени и сил. Девушка тяжело вздохнула. Очень ей не нравилась перспектива доживать свой век в подобных условиях.

— Что вздыхаешь? — спросил шаман. — По тебе внук сохнет, Шиан, злобный шершень и племянник Буск, ловкий пес. Чем они тебя не устраивают, забирай сразу обоих!

«Мелочь пузатая! — подумала Игана, — один меньше другого. А туда же, жениться приспичило! Как будто в племени невест мало. А насчет и того, и другого окрутить, хорошую мысль подал шаман. Может, так и сделаю. Только не двух молокососов, а Урташа с Трошем возьму. Главное, чтобы на почве ревности башку друг другу не оторвали!».

Подумав так, пришла в хорошее расположение духа. На этот раз племя расположилось на лесной опушке возле маленькой речки. Ее можно было перейти вброд за два или три шага. В прозрачной воде была видна галька, песок на дне и мелкие рыбки. Часть мужчин отправилась на охоту, трое наездников, Урташ, Шумэш и Буркат ушли в лес, к мамонтам, которые старательно уничтожали листву на деревьях. За ними в лес последовали несколько юношей, будущие наездники, для обучения и тренировки.

Оставшиеся члены племени Муа занялись установкой домиков, которые больше походили на кожаные палатки. Глядя на суету, царившую на опушке, Талия почувствовала приступ ностальгии по оставленному далекому и недоступному будущему. Настроение упало, девушка присела возле костра, от которого в этот прохладный осенний день исходило приятное тепло. Шаман некоторое время расхаживал между ставящимися палатками пока, наконец, не задержался возле нее, пристроившись на соседнем камне. Старик тоже любил наблюдать за полыханием огненных языков костра.

— Ответь мне, женщина, кто ты такая? — неожиданно обратился он к ней.

— Угида, ты помнишь меня маленькой и лучше чем я сама знаешь мои мысли, — ответила она.

— Прежде, чем мы тебя нашли, в каком племени ты жила?

— Мы называли себя Путешественниками.

— О таких людях я не слышал. Почему они тебя бросили одну?

— Мои родичи погибли в стычках с дикими, — выдала она свою легенду. Даже умница-шаман не сможет понять идею путешествий во времени.

— В тебе чувствуется какая-то загадка, — продолжал Угида, ковыряя палкой в костре, отчего огонь, сыпля искрами, разгорался сильнее, — иногда тебя посещают необычные мысли.

— Например?

— Я заметил, какая радость отразилась у тебя лице, едва я сказал, что ты можешь обладать сразу двумя мужчинами. Ни одна женщина племени Муа прежде не высказывала такого желания.