Застывшее время

Прошел ровно год с тех пор, как командир Пирсон позвонил и рассказал мне об отце. Триста шестьдесят пять дней, восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут с тех пор, как я перестала знать, где он. Но где-то же он есть! Я знаю, я бы почувствовала… Если он работает шпионом, кто-то должен быть в курсе. Англичане – вряд ли, но я тут вдруг подумала о генерале де Голле – это глава французов: даже если он сам не знает, то может разузнать. В общем, я решила написать ему с просьбой, но никому не скажу, кроме Полл, а то они попытаются меня остановить. Как здорово, что мне пришла в голову такая мысль! Правда, письмо очень важное, поэтому я сперва потренируюсь, а потом выложу в дневник последний вариант. Жаль, что я не смогу написать по-французски – боюсь наделать кучу ошибок. С другой стороны, генерал де Голль наверняка уже выучил английский; к тому же у него куча секретарей – переведут, если что. Я напишу вежливое деловое письмо, не слишком длинное – наверняка генералы не очень любят читать.

Вчера прислали талоны на одежду. Полли везет: в прошлом году тетя Сиб купила ей кучу вещей и вдобавок запаслась тканями. К счастью, я не особенно интересуюсь тряпками. Проблема лишь в том, что я расту и скоро не влезу в старую одежду, хотя она еще в полном порядке, кроме размера. Впрочем, вряд ли семья позволит мне ходить голой, так что и волноваться не стоит.

А вот мое письмо (наверное).

«Уважаемый генерал де Голль!

Мой отец, лейтенант Руперт Казалет, год назад пропал в Сент-Валери, где он организовывал эвакуацию войск на свой эсминец. В плену у мерзких немцев он не значится, так что, вполне возможно, работает во французских «Силах Освобождения» в качестве шпиона на нашей стороне. Он – художник и в молодости жил во Франции, так что отлично владеет языком, и немцы легко примут его за француза. Возможно, его укрывают местные, но он – патриот своей страны и вряд ли станет прятаться вместо работы. Поскольку вы наверняка обладаете непревзойденным знанием «Французских Сил Освобождения» и т. д., не могли бы вы разузнать, чем он занят? Конечно, он притворяется французом, но люди, с которыми он работает, наверняка в курсе, что на самом деле он – англичанин, и знают его настоящее имя. Если вы сможете разузнать о нем, я буду вам бесконечно признательна, поскольку волнуюсь за его судьбу. Понимаете, хоть ему и нельзя писать письма, я всего лишь хочу знать, что он жив и здоров.

Искренне ваша,

Кларисса Казалет».