Застывшее время

Однако свет лишь подчеркнул атмосферу запустения. Молча поднялись наверх.

– А, черт! Забыл включить газ.

К тому времени, как он зажег газовый камин и нашел белье, которое она застелила, между ними возникло напряжение. Она села у камина, запахнувшись в меховой жакет.

– Рюмочку?

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью.

На случай налетов он держал в кармане пальто фляжку с виски. На стакане в ванной остались следы зубной пасты: последний раз он был здесь чуть ли не месяц назад, в ту ужасную ночь… При мысли об этом становилось так тошно, что он приучил себя вообще не вспоминать. Сполоснув стакан, он налил на два пальца и разбавил водой.

– Может, переберемся в постель – там удобнее, – предложил он и сразу понял, что поспешил. – О чем ты хотела поговорить?

– Не то чтобы я хотела об этом говорить – скорее, поставить тебя в известность: думаю, у меня будет ребенок.

– О боже…

– То есть я не думаю – я уверена. Так что сам понимаешь, в чем проблема…

Однако он ничего не понял.

– Извини, милая, я плохо соображаю.

– Айла сразу поймет, что ребенок не от Ангуса! Я не видела его с начала лета, а сейчас почти ноябрь. Срок – два-три месяца.

– Вот оно что! Теперь понимаю. А ты не можешь ей сказать, что виделась с Ангусом в Лондоне?

– Они регулярно переписываются – она сразу выяснит. Если Ангус узнает, разведется в ту же секунду.

– А ты не можешь что-нибудь… предпринять?

– Ты имеешь в виду аборт? Но где? Не забывай, что я живу в глухой деревне, никого не знаю.

– Я мог бы порасспрашивать… Кого-нибудь да найдем.

– Я вовсе не хочу, чтобы меня резал подпольный мясник-коновал! – вспылила она. – Мое тело, не твое!

– Милая, я просто хотел помочь. Мы ведь оба женаты – тут уж ничего не поделаешь…

– Да? Наверное…

И она заплакала.

Он обнял ее одной рукой и полез за платком. В голове промелькнул сценарий развода, и он внутренне сжался. Этот кошмар затянется на годы, и еще неизвестно, чем кончится. В то же время нельзя оставлять Диану в таком положении. Ах, если бы он встретил ее пораньше! Сейчас уже поздно все рушить: идет война, да и Роли всего два годика – нет, никак нельзя. Кажется, он в тупике: куда ни кинь, все выйдет подлость. Остается разве что успокоить бедняжку. Он гладил ее, бормотал нежности. Сказал, что не может видеть ее в слезах, заставил выпить немного виски, и она перестала плакать, сделала над собой явное усилие – это его растрогало. Он раздел ее, неловко, неуклюже путаясь в застежках бюстгальтера; под конец она ему помогла. В постели он старался дать ей как можно больше и, как ни странно, от этого любил ее еще сильнее. После они долго разговаривали и прикончили виски. В конце концов он вспомнил, что сестра Вилли должна кого-то знать – ее дочь недавно попала в затруднительное положение.

– И он явно заслуживает доверия, иначе она не отпустила бы к нему Анджелу…

– Бога ради, только ей не говори! Она сразу расскажет Вилли…

– Я скажу, что для моего юного друга с аэродрома. Придумаю что-нибудь, не волнуйся.

– Это, наверное, ужасно дорого.

– И об этом не беспокойся.

– Знаешь, я почти уверена, что Джейми – твой. Так ужасно – рожать детей без отца!

До этого она ни разу не упоминала об отцовстве Джейми, хотя он и подозревал. Под влиянием алкоголя, усталости, эмоций она снова расчувствовалась. Он нежно поцеловал ее и сказал:

– Джейми прекрасен, потому что он твой. Ты ведь знаешь, что я его люблю. А теперь давай поспим немного.

И она тут же отключилась. Кровать была слишком узкой для двоих, и ему пришлось поворочаться, устраиваясь. В конце концов ему удалось подремать урывками.

Утром, в холодном свете дня – бр-р, до чего же холодно! – он решил заварить чай – больше к завтраку ничего не было. Пришлось спускаться на два лестничных пролета и рыскать по кухне в поисках чая и жестянки с сухим молоком. Он понятия не имел, как их смешивать, и прихватил с собой вместе с кувшином воды. В висках пульсировало, во рту было мерзко, отчасти из-за того, что он забыл вытащить вставные зубы. Почистив их как следует – и живых, и мертвых, – он принял микстуру для желудка и разбудил Диану.

Чай оказался довольно противный, но все же лучше, чем ничего, заметила она.

* * *

Высадив ее у коттеджа в Уодхерсте, он сказал:

– Я позвоню тебе в понедельник вечером, около пяти.

– Лучше полшестого – Айла уйдет на собрание.

– Ладно. Пока!

Он поехал дальше, размышляя, как бы потактичнее расспросить Джессику про врача. Тут требовалось немало деликатности: он ведь не должен знать про Анджелу – хотя, разумеется, Вилли ему все рассказала. Кроме того, Джессика весьма сообразительна и вряд ли поверит, что это нужно для друга. Он уже начал раскаиваться в том, что предложил эту идею. Ничего не поделаешь, надо идти до конца.

Однако ему не пришлось врать и изворачиваться: в понедельник утром позвонила Диана и сообщила, что Ангус погиб при бомбежке Портсмута.

– Бедняжка! Как ты…

– Не знаю. В шоке… Мы не очень-то ладили, и все же это ужасная потеря. Он так любил армию, а умер гражданской смертью – какая нелепость! – Ее голос слегка дрожал. – Его собирались послать за море – он так ждал! И налет-то был не особенно сильный!