Застывшее время

Она направлялась в гостиную, но Бриг услышал ее голос и позвал из кабинета.

– Рейчел! Ты-то мне и нужна! – И она развернулась и зашла к нему.

– Бедный Бриг, – вздохнула Клэри. – Только представьте себе – не иметь возможности читать!

– И ездить верхом, и водить машину, – добавил Тедди, что в его представлении было гораздо хуже.

– Он уже давно не водит, Тонбридж ему не позволяет. Зато он сам ездит в поезде.

– Бракен встречает его на Черинг-Кросс.

– Бракен так раздобрел! Папа говорит, придется покупать машину побольше, чтобы влез. Так, глядишь, ему понадобится грузовик, а когда его призовут, то вообще целый танк. Саймон, пойдем доиграем. – И они направились в бильярдную.

– А давайте в карты, – предложила Клэри. Не то чтобы ей особенно хотелось, просто нужно отвлечь Полли от мыслей о войне. – Может, в «Память»? – Эта игра ей удавалась лучше других.

Полли наморщила лобик.

– Или в «Демонов»?

Луиза тоже догадалась насчет Полли и поддержала идею. Девочки поднялись наверх, в старую детскую, где теперь спали Клэри с Полли, и вытащили карты. Кристофера упросили присоединиться, но он все время проигрывал и наконец ушел, сказав, что лучше пойдет читать.

* * *

За ужином в столовой о будущем не говорили: всевозможные спекуляции давно исчерпали себя, и каждый углубился в свой внутренний мир страхов и сомнений – у всех имелись на то веские причины, и было бы эгоистично и малодушно обсуждать их с остальными. Ели суп из спаржи – последний урожай этого года, а также бычьи хвосты со свеклой в белом соусе и пюре с морковкой и горошком. На десерт – «русскую шарлотку», любимый пудинг миссис Криппс. Эдвард назвал его «мокрым пирогом» и решил дождаться сыра. Даже он был непривычно молчалив. Драгоценная древесина снова промокла в реке, однако мужчины никогда не обсуждали дела в присутствии семьи. Интересно, как там Диана? Приехал ли Ангус, и если да, спят ли они вместе? Конечно, не ему судить: в конце концов, они с Вилли… однако мысль об этом была не по душе. Он взглянул на Вилли: платье цвета сливы с драпированным воротником совсем ей не шло. Пока одевались к ужину, чуть не поссорились: она заявила, что не готова всю войну просидеть за городом с маленьким ребенком; она просто сойдет с ума! Если в Лондоне нужно оставить только один дом, пусть это будет Лэнсдаун-роуд.

– На неделе там может жить Хью, да и остальные пусть приезжают, когда надо.

Тут Эдвард умолк: при таком раскладе шансы видеться с Дианой сильно уменьшаются, однако возразить нечего.

– Посмотрим, как жизнь сложится, – только и сказал он.

Эдвард заметил, что отец ищет портвейн, который стоял справа от него. Он поднялся, обошел кругом и налил ему, затем подвинул графин дальше.

– Зоуи, портвейн у тебя, – сказал он. Та вздрогнула и передвинула графин Хью. Какая хорошенькая! На ней было платье с запа́хом вроде халата, цвета морской волны, расшитое цветами; волосы гладко зачесаны назад и убраны в сеточку по-викториански. Изумительный цвет лица – рядом с ней остальные женщины выглядели поблекшими и обветренными, хотя в последнее время она была ужасно бледной. Может, Руп воспользовался его советом насчет поторопиться с новым малышом?

Дюши прекрасно понимала, что мужчины хотят обсудить дела, и сразу после десерта (она не одобряла сыр на ночь) подала знак – женщины вышли в гостиную. Айлин принесла кофе.

– Мамочка, прежде чем ты начнешь играть, мне нужно раздать вот это, – сказала Рейчел. – Бриг хочет, чтобы их повесили на каждую дверь спальни.

– «Инструкции на случай налета», – прочла вслух Сибил. – Господи, кто это напечатал?

– Я. Экономка в приюте сказала – нужно раздать их нянечкам, а Бриг распорядился, чтобы они были у каждого. Правда, вышло неважно – я печатаю как корова копытом.

На это ушла куча времени, подумала Сид. Судя по всему, Вилли пришла в голову та же мысль.

– А что, копирки нет?

– Есть, но ужасно старая. Я все равно делаю кучу ошибок, так что без особой разницы.

Инструкция была весьма разумной и регламентировала как дневные, так и ночные действия.

– Хотя, конечно, ночью налетов не будет – они же сами ничего не увидят, – предположила Вилли.

– До тех пор, пока мы обеспечиваем тщательное затемнение.

Какое-то время решали, кто за чьих детей отвечает в таких случаях, затем воцарилась тишина.

Вечер, заполненный привычными домашними занятиями – Сид с Дюши играли сонаты Моцарта, затем мужчины вышли из столовой и присоединились к дамам, – был отмечен небольшими паузами, когда тихое постукивание спиц или шорох рассыпающегося полена в камине или стук ложечки о кофейную чашку лишь подчеркивали погруженность присутствующих в свои тревоги.

Опуская крышку пианино, Дюши заметила:

– Помните, как в прошлую войну стало непатриотичным играть немецкую музыку? Какая глупость!

– Ну не все же так думали! – убирая скрипку в футляр, воскликнула Сид.

– Лишь те, кто давал мужчинам с плоскостопием или близорукостью белые перья[3], – сказала Рейчел.

– Наверняка немцы в этом плане еще хуже, – предположил Хью.