Засунь себе в задницу! (сборник)

БОНДЖИ: Не, не люблю мелочиться.

ИМБИРЕК: А мне от женщины-президента было бы противно.

ЧЕЛ: Почему? Женщины не уступают мужчинам во всех отношениях.

БОНДЖИ: Я сыта по горло твоими оскорблениями.

ИМБИРЕК: Как бы то ни было, у нас никогда не будет женщины-президента. Никогда! Никогда не было… (категорическим тоном) …и никогда не будет. Правильно, Расселл?

РАССЕЛЛ: Это немыслимо.

БОНДЖИ: Возможно, президентство — не такая уж плохая мысль. Я могла бы упразднить денежную систему, а всю работу выполняли бы машины.

ЧЕЛ: Спасибо, что предупредила. Теперь-то я уж точно не буду за тебя голосовать. Я не хочу нуждаться в хлебе насущном — не хочу совмещать брак и карьеру, — но телкам именно это и нужно. Видели букву S на символе доллара? Она означает «секс».

ИМБИРЕК: На самом деле, в словах Бонджи есть рациональное зерно: мужчины нуждаются в свободном времени.

ЧЕЛ: И что мне с ним делать? Валяться на диване с гигантским стояком?

ИМБИРЕК: Привязывать мужчин к работе — большой грех. Ведь они — охотники…

ЧЕЛ: Да уж, этим я часто промышляю.

ИМБИРЕК: …авантюристы. Они свободно перемещаются, изобретают и исследуют, воспаряют в неведомое.

РАССЕЛЛ: И оставлять детей на попечение женщин? Испортить моего сына женственностью? Никогда в жизни! Когда матери не конкурируют, они уходят с головой в материнство: за ними нужен глаз да глаз. Я хочу, чтобы мой сын был лучшим из мужчин.

БОНДЖИ: Ты хочешь сказать: недоделанной женщиной.

РАССЕЛЛ: Я хочу, чтобы когда он вырастет, я мог сказать: «Вот мой сын — настоящий мужчина». Я хочу жить в мужской цивилизации.

БОНДЖИ: Это противоречие в терминах.

РАССЕЛЛ: Мне нужна сильная, мужественная среда.

БОНДЖИ: Почему бы тебе не потусить в качалке молодых христиан?

ЧЕЛ: Война полов ведется уже столетиями.

БОНДЖИ: Я знаю, как ее прекратить.

ЧЕЛ: Как же?

БОНДЖИ: Слышали когда-нибудь о детерминации пола?

РАССЕЛЛ: Никогда! Ни за что! Это противоестественно. Всегда будет два пола.

БОНДЖИ: Мужчины совершенно бестолковы: они даже не понимают, почему их нужно уничтожить.

РАССЕЛЛ: Нет! Система двух полов не может быть ошибочной — она существует уже сотни тысяч лет.

БОНДЖИ: Как и болезни.

РАССЕЛЛ: Нельзя просто взять и вычеркнуть нас из жизни. Мы этого не допустим: мы объединимся и будем драться.

БОНДЖИ: Лучше уж вам уйти подобру-поздорову: в конце концов выражение «женская особь» станет избыточным.

РАССЕЛЛ: Ты не знаешь, что такое женская особь, бесполое чудище!

БОНДЖИ: Напротив, я женщина, а значит, подрывной элемент.

РАССЕЛЛ: Вот я, например, не стал бы заниматься с тобой любовью и за миллион долларов.

БОНДЖИ: Может, и нет, но ты бы сделал это бесплатно.

РАССЕЛЛ: Никогда в жизни! Даже будь ты последней женщиной на Земле.

БОНДЖИ: Это не тебе решать.

РАССЕЛЛ: Какая чушь! Кому же тогда?

БОНДЖИ: Мне.

РАССЕЛЛ: У меня тут тоже есть какое-то мнение.

БОНДЖИ: Никакого нету. Когда я просигналю, ты вскочишь.

РАССЕЛЛ: Какая вопиющая наглость! Кем ты себя возомнила?

БОНДЖИ: Просто девушкой с сигналом. Сейчас покажу.

Она начинает расстегивать ремень.

РАССЕЛЛ: Я не хочу ничего видеть, шалава!

БОНДЖИ: Нет, хочешь, и я не просто покажу, а тебе это дам.

РАССЕЛЛ: Я не хочу.

БОНДЖИ: Еще как хочешь.

Она спускает штаны и прячется за кустом, но так, чтобы РАССЕЛЛ ее видел.

Мы сделаем это здесь и сейчас.

РАССЕЛЛ: У тебя не хватит духу.

БОНДЖИ: Иди и возьми.

Он нерешительно подходит, затем отступает.

РАССЕЛЛ: Нет!

БОНДЖИ: Иди и возьми.

Он нерешительно подходит, затем отступает.

РАССЕЛЛ: Нет!

БОНДЖИ: Иди и возьми.

ЧЕЛ: Если ты не поспешишь, возьму я.

БОНДЖИ: Иди и возьми.

РАССЕЛЛ: Я бы никогда не смог заняться с тобой любовью: в тебе нет загадки.

БОНДЖИ: Верно: если я тебе дам, гадать тут не о чем.

РАССЕЛЛ: Нет, я бы никогда не смог заняться с тобой любовью, но я порядочная гнида и потому трахну тебя. Ты это заслужила, кусок дерьма!

Он бросается к кусту.

ИМБИРЕК: Расселл, какой ты виртуоз!

БОНДЖИ: Нет, погоди. Сперва встань на колени и скажи: «Можно мне сделать это с тобой, ну пожалуйста?»

Он становится на колени.

РАССЕЛЛ: Можно мне сделать это с тобой, ну пожалуйста?

БОНДЖИ: Хороший песик. Да, можно.

Он заходит за куст и делает; ИМБИРЕК и ЧЕЛ наблюдают.

ИМБИРЕК: Она слишком остро на все реагирует — верный признак защитного механизма.

ЧЕЛ: Обалденный механизм.

ИМБИРЕК: Давайте посмотрим правде в глаза: какой мужчина мог бы ее уважать? Расселл, должна признать, у тебя изысканный стиль.

РАССЕЛЛ (из-за куста): Обрати внимание на форму.

ИМБИРЕК: Целая симфония телодвижений!

РАССЕЛЛ: …И на самообладание.

ИМБИРЕК: Да, самообладание, сущность свободы. Расселл, я так завидую тебе, тому, как ты даешь себе волю, свободный, словно птица, свободно самовыражаясь с беспечной раскрепощенностью: воспаривший мужской дух!

ЧЕЛ: Вон там есть еще кустик: можно там воспарить и оторваться по полной.