Засунь себе в задницу! (сборник)

4. Суррогат любви. Неспособный на любовь и влечение, мужчина платит деньгами. Так он симулирует материнские чувства. Мать дает молоко; мужчина кормит хлебом. Он — Кормилец.

5. Наличие цели. Не умея наслаждаться мгновением, мужчина хочет смотреть в будущее, и деньги обеспечивают ему вечную, неизменную цель. Только подумайте, что можно сделать с 80 триллионами долларов — вложить их! И через три года у вас будет 300 триллионов долларов!!!

6. Главная возможность контроля и манипуляции — отцовство.

Отцовство и умственные расстройства (страх, трусость, робость, самоуничижение, неуверенность, пассивность)

Мама хочет лучшего для детей; папа хочет лучшего для себя, а именно, тишины и покоя, потворства своей иллюзии достоинства («уважения»), хорошей репутации (статуса), возможности контролировать и манипулировать, или, если он «просвещенный» отец, «направлять» своих чад. Свою дочь он вдобавок хочет в сексуальном смысле: на ее свадьбе он отдает жениху ее руку — другие ее части по-прежнему принадлежат ему. Отец, в отличие от матери, никогда не уступает детям, ибо должен любой ценой сохранять иллюзию решительности, воли, вечной правоты и силы. Неспособность добиться своего приводит к неуверенности в себе при столкновении с окружающим миром и к пассивному приятию статус-кво. Мать любит детей, хотя временами злится, гнев ее быстро проходит и не отменяет любви и приятия. Папа, эмоциональный калека, детей не любит; он одобряет их, если, они «хорошие», то есть приличные, «почтительные», послушные, подчиняются его воле, не шумят и не позволяют себе вспыльчивость, которая дурно влияет на хрупкую мужскую нервную систему; иными словами, если дети — пассивные овощи. Если же они «нехорошие», он не сердится — если он современный, «цивилизованный» отец (предпочтительнее, однако, старомодный, надутый, беснующийся грубиян: он так нелеп, что его легко презирать) — нет, папа выражает неодобрение, которое, в отличие от гнева, держится долго и отменяет приятие, отчего ребенок чувствует свою никчемность и всю жизнь потом одержимо добивается одобрения извне; в результате ребенок боится мыслить самостоятельно, поскольку его мнение и образ жизни могут не получить одобрения.

Чтобы хотеть папиного одобрения, ребенок должен папу уважать, однако совершенно никчемный папа способен добиться уважения только через равнодушие и отстраненность, действуя по принципу «лучше знаешь — больше презираешь», что, разумеется, верно, если презрение заслуженно. Холодный и равнодушный папа непонятен, загадочен и, таким образом, способен внушать страх («уважение»).

Неодобрение эмоциональных «сцен» приводит к боязни сильных эмоций, боязни собственного гнева и ненависти, боязни осознать действительность, поскольку осознание действительности влечет за собой гнев и ненависть. Боязнь гнева и ненависти в сочетании с неуверенностью в себе при столкновении с окружающим миром, неспособность менять этот мир или хоть немного повлиять на собственную судьбу, порождают бездумную веру в то, что весь мир и большинство людей хорошие, а самые банальные и тривиальные развлечения — настоящий кайф и огромное удовольствие.

Отцовство предназначено для того, чтобы сделать из мальчиков «Мужчин», изо всех сил сопротивляющихся любой пассивности, голубизне и желанию быть женщиной. Каждый мальчик хочет подражать матери, быть ею, слиться с нею, но папа запрещает: это он — мать; это он с нею сливается. Поэтому он говорит мальчику напрямик или окольно: не будь «девчонкой», веди себя как «Мужчина». Обосравшийся от страха и «уважающий» отца мальчик слушается и становится совсем как отец: образцовым «Мужчиной», всеамериканским идеалом — благовоспитанным гетеросексуальным болваном.

Под влиянием отцовства женщина сама становится мужчиной — зависимой, пассивной, одомашненной, животной, кроткой, неуверенной, ищущей поощрения и защиты, трусливой, приниженной, «почтительной» к власти и мужчинам, скрытной, малочувствительной, полумертвой, банальной, серой, традиционной, расплющенной и абсолютно презренной. Папина Дочурка, всегда зажатая и запуганная, суетливая, неспособная к аналитическому мышлению и объективности, ценит Папочку, а затем и других мужчин, несмотря на подспудный страх («уважение»), и не только не способна разглядеть пустое место за претенциозным фасадом, но принимает на веру самооценку мужчины как высшего существа, то есть женщины, а себя полагает существом низшим, то есть мужчиной, которым она, спасибо Папочке, и является.

Именно распространение отцовства, продиктованное ростом изобилия, потребного отцу для процветания, усугубляло оглупление и упадок среди женщин в Соединенных Штатах с 1920‑х годов. Связь процветания с отцовством привела в основном к тому, что «образование» получают лишь неправильные девочки, а именно, «привилегированные» девочки из среднего класса.