Засунь себе в задницу! (сборник)

Влияние отцов, в общем и целом, заключается в том, что все общество разъела ржавчина мужественности. У мужчины талант Мидаса наоборот: все, чего он касается, превращается в говно.

Подавление индивидуальности, животность (одомашнивание и материнство) и функциональность

Самец — всего лишь набор условных рефлексов, неспособный на свободомыслие; мужчина неотделим от программы, которую ему задали с детских лет, полностью зависим от своего прошлого. Его первые впечатления связаны с матерью, и с раннего детства он привязан к ней. Мужчина никогда не поймет окончательно, что он не часть своей матери, что он — это он, а она — это она.

Его острейшая нужда — слушать мамочкины советы, прятаться под крыло, быть предметом ее обожания (мужчины требуют, чтобы женщины восторгались тем, от чего самих мужчин воротит, — мужчинами), и, будучи совершенно телесным, он жаждет проводить все время (что не проводит во «внешнем мире», тупо доказывая себе, что он не пассивен), предаваясь истинно животным радостям — поесть, поспать, посрать, отдохнуть и чтобы мама приголубила. Пассивная, пустоголовая Папочкина Дочурка, всегда ждущая одобрения, поглаживания по головке, «уважения» от каждого ходячего ведра с помоями, легко превращается в маму, бездумную обслугу для удовлетворения физических потребностей — чья утешительная рука вечно лежит на усталом обезьяньем лобике, кто подбадривает мелкое самомнение и готов пожалеть ничтожного, — то есть в грелку с сиськами.

Низведение женщин до уровня животных в самой отсталой части общества — в «привилегированном, образованном» среднем классе, отстойнике человечества, где Папочка самый главный, — зашло так далеко, что они кайфуют от родовых мук и в середине двадцатого века в самой развитой стране мира валяются с чавкающими у груди детками. Однако вовсе не ради детишек «эксперты» учат маму, что она должна торчать дома, опустившись до животного состояния, но ради Папочки; сиська — чтобы он мог за нее подержаться; родовые муки — чтобы он получил свой кайф вместо мамы (он полумертв и нуждается в ужасно сильной стимуляции).

У превращения женщины в животное, в мамочку, в мужчину имеются не только практические, но и психологические основания: самец — лишь представитель вида, легко заменяемый на любого другого самца. Мужчина не обладает внутренней индивидуальностью, которая коренится в том, что интригует, увлекает извне, в том, что нравится. Полностью поглощенные собой, способные воспринимать только свое тело и физические ощущения, мужчины различаются лишь степенью и манерой защиты от собственной пассивности и желания быть женщиной.

Женская индивидуальность, чье существование он остро осознает, но не способен ни понять, ни воспринять, ни постичь эмоционально, пугает, беспокоит его, наполняет завистью. Поэтому он отрицает индивидуальность в женщине и по-прежнему определяет людей через его или ее функции и пользу, отводя себе, разумеется, наиглавнейшие функции — врача, президента, ученого, — обретая таким образом если не индивидуальность, то идентичность, и пытается убедить себя и женщин (особенно ему удается убеждать женщин), будто функция женщины — вынашивать и растить детей, а также ублажать, утолять и раздувать эго мужчины; будто ее функция такова, что ее может заменить любая другая женщина. На самом же деле функция женщины — понимать, кайфовать, любить и быть собой, никем не заменимой; мужская же функция — производить сперму. Теперь у нас есть банки спермы.

Истинная функция женщин — исследовать, открывать, изобретать, решать проблемы, шутить, писать музыку — и все это с любовью. Иными словами, творить волшебный мир.

Недопущение частной жизни

Хотя мужчина, стыдясь того, что он собой представляет, и почти всего, что делает, настаивает на закрытости и секретности во всех аспектах жизни, взаправду он интимное не ценит. Поскольку он пустой и несамостоятельный недоделок, не тащится от своего «я» за неимением такового и постоянно нуждается в женском обществе, он не видит ничего плохого в том, чтобы вторгаться в мысли любой женщины, даже совершенно незнакомой, где и когда угодно; более того, он негодует и обижается, когда его ставят на место, и совершенно теряется — он ни в какую не способен понять, отчего кто-то предпочтет минуту одиночества обществу любого встречного мудака. Желая стать женщиной, он постоянно стремится быть рядом с женщинами, что ближе всего к достижению его цели, и поэтому сотворил «общество», основанное на семье — парном сочетании мужчины-женщины и их детей (оправдания семьи), живущих практически друг у друга на головах, что бессовестно попирает права женщины, ее частную жизнь и ее рассудок.

Изоляция, пригороды и запрет на человеческую общность