Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

– Ты не смеешь оскорблять меня, – сказала она. – Не смеешь, Фладен. Будь ты трижды избранником моего брата, это не делает из тебя его сына. С чего это вдруг ты стал так защищать его правила? Ведь когда-то сам охотно нарушал их. Как бы тебя ни называли, но кровь Эверли не течет по твоим жилам.

– Ты не изменилась, лишь надела маску праведницы. Если боишься услышать, что твой брат любил меня больше чем тебя, то не беспокойся. Рифус был готов отгородить тебя от всего зла, что есть в мире, однако своими заботами и любовью он сделал из тебя то, что ты есть. Меня он уважал не за общую кровь, а за мою сущность. Мне жаль Фредрика, если он и впрямь влюбился в тебя, Лундес. Чувства – тоже демоны. Они затуманивают сознание. Когда-то я тоже любил тебя. – Фладен загадочно улыбнулся, и эта улыбка для Лундес была оскорбительной. – Интересно, скольких еще ты обманешь после стража? Ведь когда-нибудь и он сдастся.

      Эверли часто дышала, то ли от гнева, то ли от обиды. В ее глазах стояли слезы, и она благодарила богов, что тьма скрывала ее лицо от напыщенного эльфа. Ей хотелось упасть на колени, вскинуть руки к небу и закричать так громко, чтобы Рифус услышал ее. Она хотела бы спросить, почему он так поступил с ней? Почему все доверил Фладену? Ведь этот эльф оскорблял ее лишь потому, что когда-то она отвергла его. Но ведь не было ничего серьезного тогда. Они даже по-настоящему не целовались ни разу в жизни. Так, изображали что-то через платок. И все. Не было между ними никакой любви. И длились их встречи недолго.

      С трудом сглотнув и удержав накопившиеся в глазах слезы, Лундес дрожащим голосом сказала:

– Я не предам Фредрика и не брошу его, если ты об этом. Твои обвинения необоснованны. Тебе просто нравится оскорблять меня.

– Ну, ты уже бросила его. Разве ты не возвращаешься в Астанию?

– Да, потому что хочу исправить то, что натворила. Я не бездушная тварь! Мне не все равно и в углу я не прячусь! – По ее щекам потекли слезы, но она старалась говорить твердо. – Боги знают, я не хотела этого! Я была под властью Фавластаса! Не моя вина, что это случилось, так же как не вина всех эльфов Астании, что они попали под влияние демона. Я хочу помочь. Хочу исправить то, что было сделано. Но тебе не понять…

– Ты могла сопротивляться, ведь я тоже был в тронном зале и смог устоять перед демоническими чарами. К тому же, остальные не ожидали появления Фавластаса и не могли подготовиться, вот и стали его рабами.

– Ты думаешь, что я знала, в кого он меня превратит, когда впервые заговорила с ним? – поразилась она. – Думаешь, я так хотела власти, что заручилась поддержкой демона?

– Да, именно так я и думаю. А еще я считаю, что тогда в тронном зале умереть следовало тебе, а не моему отцу. Никто: ни я, ни Рифус, ни даже мой отец не смогли обуздать твой непокорный характер. И даже Фредрик не сможет изменить тебя. В лучшем случае ты разрушишь ему жизнь, а когда он умрет от старости, ты подыщешь себе другого человека. Прежде чем кидаться на меня и доказывать, что я не прав, спроси себя, действительно ли мои слова лживы?

      Лундес не могла говорить. Она тряслась, но из ее груди не вырвалось ни звука. Она заставляла себя смотреть на него, не забыла о гордости.

– Молчишь? Тогда скажу тебе, зачем я следовал за тобой. Никогда больше не возвращайся в Астанию. – Он тяжело вздохнул, словно ему самому были неприятны эти слова. – Не думай, что я желал короны, это неправда. Однако теперь, когда Фавластаса в Астании нет, я – король. И я запрещаю тебе пересекать границу астанского леса. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть разум астанцам, буду бороться за каждого.

– А если я не стану слушать тебя?

– Тогда я не стану защищать тебя от нападок обезумевших астанцев. Они пока еще во власти Фавластаса.

– Они не станут слушать и тебя. Только Фавластаса.

– Не все эльфы попали под влияние демона. И те, кто не попал, против тебя. Это их решение.

– Что ты сказал им про меня?

      Вместо ответа Фладен нацелил на нее лук.

– Не двигайся, Лундес! Не двигайся! – И пока она пыталась совладать с собой, он растворился во тьме.

      Тогда Эверли упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Она пыталась остановить слезы, но не могла. Дрожа всем телом, она уже ничего не видела вокруг. Выронив посох, эльфийка легла в осенние листья. Как будто специально поднялся ледяной ветер и выпал первый снег. А Фред был прав, крутилось в голове Лундес. Весь мир словно сговорился против них, все окунулось в холод и темноту, все потеряло смысл. И единственный ответ на миллионы вопросов – тишина.

      Ее рыдания заглушал свист ветра. Она лежала на земле, и ей было все равно, что пальцы окоченели, а одежда испачкалась. Наверное, она бы так и замерзла в том лесу, недалеко от графства, если бы две крепкие и надежные руки мягко не обхватили ее за плечи и не заставили двигаться. Она уже почти не чувствовала ног и рук, тихонько застонала и подняла глаза.