Затемняющая свет

Шла к нежданному гостю на едва сгибающихся ногах. Тело деревенело от страха. Я ведь еще от смерти дедушки не отошла, и не готова столкнуться с новым потрясением. Рыска беспокойно заерзала в капюшоне, подхватывая мое настроение. На улице меня ожидала Мария. Взвинченная служанка не находила себе места и нервно теребила манжеты. Увидев меня, она тут же подбежала и затараторила:

— Простите меня леди, но дело срочное! Еще утром мадам собрала всех в гостиной и заперлась там. Уже час никто не выходит оттуда, да и открыть дверь нам не позволительно. Господин находиться там же, но их голосов совсем не слышно. Нам нужно ваше разрешение и участие, чтобы вскрыть дверь.

Мария говорила без остановки, жадно хватая прохладный воздух. Было видно, что она бежала сюда так быстро, как только могла. Понимая, что дело и впрямь срочное, я схватила служанку за руку и помчалась домой. Где-то внутри не вовремя ожила совесть, нудящая о необходимости предупредить Бориса Глебовича о вынужденном отсутствие, но я уверенно затолкала ее поглубже. Любое промедление могло обернуться бедой. Не хотела больше чувствовать себя беспомощной, не хотела испытывать боль, зная, что возможно, я могла что-то сделать, но не попыталась.

Добравшись до дома, я задыхалась не только от быстрого бега, но и тяжелого ожидания. Слуги беспокойно сновали по дому, выполняя любую работу, лишь бы занять руки. Этот вынужденный труд помогал им сохранять спокойствие и легче переживать бесконечно тянущееся время. Встретив нас, они выдохнули и побежали к двери. Давид, крепкий работник с кухни, что часто помогал повару, получив разрешение, принялся выбивать дверь. Конечно были и более утонченные способы вскрыть дверной затвор, но сейчас мне было не до этого. Единственная цель — немедленно попасть в гостиную, увидеть, что же там твориться за закрытыми дверями.

Я стояла позади, и когда влетевшие в комнату слуги растеряно замерли, не срезу поняла, что происходит. Глаза забегали, ища разумное объяснение. В центре гостиной на полу сидела мама и, держа на коленях голову Анастасии, заботливо поглаживала ее по волосам. Невероятно бледная сестра едва ли напоминала себя прежнюю. Я протянула руку, желая дотронуться, проверить жива ли она, и вместе с тем выпалила:

— Что ты сделала? — Голос предательски дрожал и срывался на крик.

Слуги медленно разбрелись по комнате, стараясь оказать помощь, и только тогда я заметила, что позади матери лежали отец и Дмитрий. Я в ужасе прикрыла рот рукой, боясь, что вот-вот закричу. Рывками заглатывая воздух, я пыталась удержаться на ногах. Безмятежный голос мамы, которая нежно нашептывала что-то сестре, сбивал с толку и казался нереальным.

— Что с ними? Что ты натворила? — С большим нажимом повторила я и подлетела к ней.

Перехватив ее руку и дернув на себя, я заставила мать обратить на меня внимание. Совершенно спокойно она подняла на меня глаза и, легонько приставив палец к губам, протяжно шикнула и залепетала:

— Они спят Таичка, просто спят. Посмотри только на это милое личико! Она действительно красавица, — мама искренне любовалась сестрой. — В этот раз все хорошо, я ничего не испортила, ведь они просто спят.

— В этот раз? — Повторила за ней я. — Что ты дала им, говори же, что?

Я перестала себя контролировать и, крепко схватив ее за плечи, как следует тряханула. На мгновение мне показалось, что она пришла в себя и ее взгляд просветлел, однако она тут же схватила меня за руку и затравленно бормотала:

— Я ведь не хотела, правда не хотела, чтобы он умер. Его слезы, лицо, глаза, то как он смотрел на меня — не могу забыть! Не могу! Тая, это не моя вина, не моя! Нет, не я виновата! Мне дали, дали мне не то, что я просила. Отец… Ему ведь было не больно?

Ее обезумевший взгляд заставил отшатнуться. Я почувствовала, как сердце становилось каменным, сжималось, грозясь раскрошиться в мелкую пыль. Дедушка. Она лишила жизни своего отца и только что призналась в этом. Боль, которую я сейчас испытывала, смешалась с накатывающей яростью: как можно, напоив жертву «тихой смертью», рассчитывать на мирную кончину? Мысленно поминая всех предков, я тряханула маму еще раз и вдруг остолбенела от неожиданной догадки. От одной лишь мысли мороз пробежался по коже, заставляя содрогнуться. А что если и им она дала тот же яд?

Решительно оттолкнула маму от Анастасии и притянула сестру к себе. Измученное бледное личико казалось неестественным и холодным. Бережно отодвинув пряди волос, я постаралась открыть ее рот — слюну для анализа добыть проще. Пальцы не слушались, а челюсть и не собиралась поддаваться. Нервно выругавшись, я осмотрелась по сторонам: кроме брата и отца, которых слуги уже благополучно уложили на диванчики, на полу лежали опрокинутые кружки и чайник. Раздосадовано хлопнула себя по лбу и принялась раздавать указания Марии: Анастасию необходимо разместить к комнате, а с матери не спускать глаз. Сама же, схватила чайник с остатками заварки и побежала в комнату за реагентами, что хранились еще с Академии.