Затемняющая свет

Нерва сдавали окончательно, а в голове крутилась одна просьба: «только бы не тихая смерть!» Налив в пробирку достаточно заварки начала отмерять десять капель реагента. Мысли путались, а слезы обжигали щеки. В какой-то момент поняла, что совсем не считаю капли. Раздраженно закричала и швырнула пробирку в дальний угол, взяв целую, принялась повторять процедуру. Руки тряслись. Я усиленно прогоняла тяжелые мысли прочь, стараясь сконцентрироваться на каждой капле: один, два, три. «Что я вообще творю, разве не очевидно, что это не тот же яд?» Тряхнула головой. Четыре, пять, шесть. «Где мама умудрилась достать яд, да еще такой сильный? Она же сказала, что ей его дали. Кто мог дать такой яд?» Только добавив последнюю каплю и убедившись, что при реакции нет сладковатого дыма, я облегченно выдохнула. Конечно еще рано расслабляться, но один яд я отмела.

Как следует успокоившись, я вновь отправилась к маме. Она все еще находилась в гостиной на полу. Слуги так и не решились подойти к ней и не отобрали чашку, что она с интересом крутила. Окинув меня взглядом, она поднесла чашку к губам, желая выпить остаток, но я оказалась быстрее. Выбив из ее рук посудину, я заревела еще сильнее. Не важно, что она натворила, прямо сейчас мама хотела осознанно выпить яд у меня на глазах.

— Они ведь еще живы? — Почему-то я была в этом абсолютно уверена. — Где взять противоядие? Что ты им дала, говори!

Тонкий, зловещий смех разнесся по гостиной. Мама склонила голову и бережно провела руками по полу.

— Они просто спят. Мне сказали, что они будут спать до тех пор, пока ты не принесешь противоядие. Я бы никогда не причинила боль им. Ты же мне веришь?

Безумие или ненависть? Что же ей двигало в тот момент, когда она подливала яд в чай? А может это был страх?

— Почему?

Глупо, но я ждала внятного ответа. Возможно именно сейчас я решала, как буду относиться к ней впредь. Молча она протянула свернутый клочок бумаги. И это все? Горькое разочарование накрыло с головой, я резко вырвала послание из ее рук и тут же развернула бумагу. Я жаждала объяснений, хоть пары слов, что могли оправдать ее действия, или дав подсказку, позволили бы мне понять. Тщетно, этот напрасный диалог лишь отнимал драгоценное время. Записка была короткой. «Трактирная 3. Жду».

Из груди вырвался сдавленный смешок. Попятившись, я еще раз прочитала указанный адрес и взвыла. Прикрывая рот рукой, смяла уже ненавистный клочок бумаги бесцельно шарила глазами по полу. Как может быть день настолько ужасным? Рыска аккуратно поскребла лапками по плечу, напоминая о своем присутствии. Верная спутница привлекла к себе внимание и только потом, спрыгнув, устремилась к двери и застыла на выходе, словно приглашая меня за ней. Голова еще не прояснилась, но одно я знала точно — не стоит медлить. Быстро раздала указания слугам: поручив всем должный присмотр за домочадцами, особенно глаз не спускать с мамы, а Марию так и вовсе отправила в пятый отдел стражей за помощью. Когда собиралась выйти из гостиной, услышала тихий голос матери:

— Умирая, он простил меня, надеюсь и ты простишь.

Боль в груди разыгралась с новой силой. Я схватилась за жесткую ткань формы, чувствуя, как становится трудно дышать. Хотелось сбросить все и освободиться от гадкого удушья, вдохнув воздух полной грудью. Как может она сейчас говорить такое? Как может упоминать при мне дедушку, которого сама же и лишила жизни? Все смешалось, я так и не могла понять, что я чувствую: гнев, ярость, ненависть или жалость? Застыв у двери на миг, я не смогла обернуться, не смогла взглянуть в полные надежд и отчаяния глаза, не смогла полностью отказаться от ее боли.

Выбежав из дома, я направилась по адресу, куда совсем недавно меня звали. После недолгой пробежки голова прояснилась, позволяя сосредоточиться лишь на одном — я должна принести домой противоядие. Остальное не имело значение.

Удивительно, но как только у меня появилась четкая цель страх уступил место решимости. Огибая кладбище, невольно вспомнила обычные деньки патрульного, скучные и однообразные, в меру тяжелые и такие желанные. Что, во имя предков, было у меня в голове, когда я потянула руки к бесхозному скелету? Припомнила множество разговоров с отцом, который всячески порицал мою работу и велел усмирить амбиции. Что было бы, прислушайся я тогда к его словам? Был бы дедушка жив, и попала бы я в такую ситуацию? Не стоило тешить себя иллюзиями.