Затерянные в Эльдорадо

Я прощаю тебя, Альберт Кэмпебл, за то, что с высоты своего самомнения ты не увидел во мне человека. Я прощаю тебя, Келли Рой Дежарден, за то, что ты не увидела фальши в блестящем аристократе. Господь, я благодарна тебе за урок. За то, что развеял мои иллюзии. Я считала, что ломая себя, я стану частью британской аристократии.

Нет, ломая себя, можно лишь поломать себя.

Рисунок уже не вызывал боли. Просто воспоминание из прошлого. Первый человек, который проявил ко мне живой интерес. Первая влюбленность. Первое разочарование. Неприятное, но всего лишь воспоминание.

Я снова перевернула лист и начала рисовать другого Альберта. Того, который старомодно стоял передо мной на колене в парижском ресторане с бриллиантовым кольцом в цветке орхидеи.

– Вы встречались с ним позже? – спросил молчавший, пока я рисовала, Эндрю.

– Да.

– Он снова обидел вас?

Я усмехнулась.

– Нет, на этот раз я обидела его, – призналась я.

В глазах Берти сияло счастье, которое я раздавила своей шпилькой.

– Вы сделали это осознанно?

– О, да! – я кивнула.

– Вы отомстили? – спросил Додсон, будто это и так не было очевидно.

Я снова кивнула.

– Стали ли вы от этого счастливее? – задал неожиданный вопрос Эндрю.

Стала ли я счастливее от свершенной мести? В какой-то момент – да. Я – смогла. Я уже не недоposh-чучело. Я – красотка, которая может свести с ума даже вчерашнего врага, который считал меня прежде полным ничтожеством.

– Я стала увереннее в себе. Это, знаете, как победить подкроватного монстра. Можно жить дальше и не бояться вставать с кровати по ночам.

– Но ведь подкроватных монстров не существует, – для чего-то заметил Эндрю.

– Не существует, – согласилась я.

– Тогда кого вы победили?

– Умеете вы задавать вопросы, – усмехнулась я. – Я победила свой страх.

– Разве для этого нужно было делать больно другому? – Додсон кивнул на рисунок на моих коленях.

Я пожала плечами.

– Стала ли его жизнь хуже после того, что вы ему сделали?

Я вспомнила Кэмпебла со вчерашних фотографий. Он был чуть старше меня, ровесник Брайана, но под его глазами уже наметились мешки-складки неправедного образа жизни. Типично аристократический, безразличный взгляд и приличествующая случаю улыбка на губах. Дорогие наряды и эксклюзивные бренды. Был ли он счастлив? Не знаю. Смог ли бы он жить другой жизнью? Сомневаюсь. Наверное, он должен сказать мне спасибо за то, что я ему тогда отказала. Хотела ли бы я для себя той жизни, которой жил он? Нет. Я не смогла бы жить в жестких рамках, под прицелом камер папарацци.

Всё, что ни делается – делается к лучшему.

– Думаю, его жизнь от моего поступка не стала хуже, – призналась я.

– Господь простил вас. Простите и вы себя.

Я?! Себя?!

Я удивленно посмотрела на собеседника.

Но постепенно до меня начало доходить.

Спасибо, Альберт, за то, что ты освободил меня от жизни, которой я не хотела. Спасибо за то, что дал мне опыт победы. Чувство уверенности в себе. Ты мне больше ничего не должен. Я прощаю тебя. Я разрешаю тебе жить дальше. Я разрешаю себе жить дальше. Отныне наши счета закрыты.

И на душе стало легче.

Даже мрачное небо, которое набухло грозовыми тучами, уже не так давило на психику. Это всего лишь ливень. Он пройдет. Хорошо встречать ливень под непромокаемым навесом. А еще лучше под тентом, в палатке.

– Почему вы вспомнили о нем сейчас? Это как-то связано с вашей ссорой с Брайаном? – продолжал выспрашивать мой слишком уж проницательный спутник.

Я хмыкнула.

– Брайан был его другом, – ответила я.

– Он как-то причастен к той обиде, которую вам причинил этот молодой человек?

– Не знаю. Думаю, ему было известно о тех событиях. Но не уверена, что он о них помнит. И связал ли он меня сегодняшнюю с ними, – пришлось признать мне.

– Тогда что же вас задело в этой ситуации?

– Меня задело другое. Он – сотрудник Интерпола.

– Брайан? – удивился американец. Вполне искренне. – А что в этом плохого? Мне казалось, это организация с вполне положительным имиджем. Они занимаются поимкой международных преступников, насколько я знаю.

– А еще контролем над международным трафиком культурных ценностей. Папа писал, что его работой заинтересовались некоторые «кое-кто», – поделилась я. – Папа недолюбливал разные правительственные, и тем более – межправительственные силовые структуры. И они отвечали ему полной взаимностью. Полагаю, что все эти его пляски вокруг меня были с целью получить информацию о его последних находках.

– А о каких находках идет речь? – серьезно поинтересовался Эндрю.

– Понятия не имею, – честно призналась я. – Но стоило Брайану получить карту, как он тут же бросился организовывать эту экспедицию.

– И вам кажется, что он вас использовал. Как, возможно, когда-то его друг.

Эта мысль никак не хотела укладываться в голове. Она панически билась в стенки черепа. Мне очень, очень не хотелось в нее верить.

– А он что сказал на ваши сомнения? – продолжал Додсон.

– Ничего. Он в это время был в Тунхе.

Эндрю промолчал. Но я прекрасно услышала всё то, что он обо мне подумал.