Затерянные в Эльдорадо

– Я думаю, – засуетился вдруг американец, – может, нам стоит попробовать отсюда выбраться? У вас рана. Я не уверен, что не будет осложнений.

– Эндрю, посмотрите на небо, – попросила я. – И оглядитесь вокруг.

Он сделал, как я сказала.

– Вы видите где-нибудь автомобиль? Я с такой раной, под дождем, до человеческого жилища километров тридцать, неизвестно в какую сторону. Пойдемте лучше ко мне в палатку, расскажете про своего брата Августина. То есть не вашего… И что такого ценного в этом иезуитском кресте.

Я осторожно поднялась, разминая затекшие конечности.

Эндрю посмотрел на меня долгим взглядом.

Потом тоже поднялся.

– Хорошо, – согласился он. – Я сейчас быстро заварю еще чая, а вы пока устраивайтесь. Вам помочь?

– Справлюсь, – я помотала головой.

Пока мой спутник воевал с печкой, я быстро удалилась в кустики. И действительно кое-как справилась. Одной рукой.

Потом забралась в шатер палатки и нагребла себе из спальника какую-никакую опору под бок.

– Эндрю, возьмите себе что-нибудь, чтобы подложить для удобства! – крикнула я.

Он что-то ответил, но слышно было плохо.

Вскоре улыбающийся американец открыл молнию на дверце-накомарнике и протянул мне кружку и какое-то местное пирожное-булочку, посыпанное орехами и сахарной пудрой. Выглядело заманчиво.

– Это наши проводники оставили в качестве комплимента от повара? – поинтересовалась я и сменила положение. Лежа на боку, когда второе плечо у тебя прострелено, особо не поешь.

– Нет, это я взял. Думал, сегодня найдем какой-нибудь древний артефакт и отметим находку, – объяснил он с улыбкой, снова превращаясь в рыцаря.

На груди рыцаря висел крест, подвешенный на какой-то веревочке, и было заметно, что настроение у американца было до невозможности приподнятым. Обустроившись возле входа, он выглянул наружу и затащил свою кружку с пирожным. Эндрю отсалютовал кружкой, как бокалом. Я осторожно глотнула. Чай был обжигающе-горячим. А пирожное таяло во рту. Плечо на время притихло и наполнилось острой, тянущей теплотой. Мне было почти хорошо. Не хватало только Брайана. Я поневоле подумала, что Бог хранит подлого британца. Это криворукий, пассивный Эндрю мог выйти из встречи с колумбийскими коммандос, обойдясь лишь помятыми боками. А Брай бы лежал рядом со мной, только без шансов прийти в себя. И меня тешила надежда, что если Уэйду действительно донельзя нужны эти сокровища, то он нас найдет. Карта-то у него есть. И хватка есть. Если наши провожатые не лежат где-нибудь за соседней скалой, то он их найдет. Нужно просто не мешать себя спасти.

– Вам не показалось странным, что нападавшие не забрали нас с собой? – спросил Додсон, глядя в кружку. То ли не хотел рассказывать про Августина (не сочинил еще, что рассказать, хе-хе), то ли этот вопрос действительно не давал ему покоя.

– Понимаете, Эндрю, – начала я. Таблетка подействовала окончательно, и я внутренне расслабилась. – О том, что Брай из Интерпола, я узнала от Феррана.

– Может, он вообще не оттуда? – поддержал тему Додсон.

– Сегодня у меня мелькала такая мысль, – призналась я. – Но его поведение после аварии и возвращения как раз говорит в пользу этой версии. Не знаю, как британского аристократа занесло в Интерпол…

– Он еще и аристократ? – удивился Додсон.

Я кивнула:

– Виконт.

В глазах моего собеседника мелькнуло недоверие.

– Нет-нет, тут всё точно. Безо всякий сомнений. Это я еще в сельве поняла. А потом, когда вернулась, нашла доказательства. Аристократ. Виконт. Будущий граф, – я хохотнула.

Додсон отковырнул ложечкой кусок пирожного и указал ложкой на моё. Да-да, я помню.

– Так вот, – продолжила я, и всё вдруг представилось, как на ладони. – Предположим, наши колумбийские друзья каким-то образом вывели его из игры. На время. Могли, кстати, и совсем, но сейчас им не нужно привлекать к себе внимания. Поэтому, скорее всего, он думает, что я просто психанула и уехала с вами.

– Вы психанули и уехали со мной, – кивнул Додсон.

– Поэтому у него нет необходимости скакать сюда прямо сейчас и нас спасать.

– Это понятно. Нас бандиты почему не забрали?

– У них времени в обрез. День-два – от силы. На то, чтобы заложить динамит, взорвать и собрать, что окажется на поверхности. Мы им только мешаться будем. Им бы нас было легче перестрелять. Но мне повезло, я вырубилась от пустяковой раны. А вы, наверное, как обычно не отсвечивали. А убивать просто так, когда в этом нет необходимости… Что, кстати, вы сделали, когда в меня выстрелили?

– Я начал молиться, – признался Эндрю. Ожидаемо.

– Вот. Я же говорю. Они спокойно обобрали меня, напинали вам, убедились в вашей полной никчемности и помчались за сокровищами.

– А что там, как вы думаете? – Эндрю ни капли не задело такое описание.

– Думаю, какое-нибудь захоронение. Отметка стоит на излучине реки. Вряд ли бы папа стал шифровать информацию о месте древнего поселения. Да и не типично оно для поселения муисков. Нет, точно, чье-то захоронение.

– А чье оно? – спросил Додсон, мимолетным жестом касаясь креста.

– Вы думаете о брате Августине? – догадалась я.

Он кивнул и добил свое пирожное. Видимо, готовясь рассказывать. Я не ошиблась.