Затерянные в Эльдорадо

Я боялась, очень боялась, что Ферран сейчас воскликнет: «О, так ты дочь того самого профессора!», но нет.

– Эту Рамону Акосту я не знаю, – признался он к моему глубокому удовлетворению. – Рядом с домом тети Асусьены живет тоже Рамона Акоста. У нее еще сын… – и колумбиец стал рассказывать о непростой судьбе неизвестной мне женщины, тезки моей мачехи, не забывая копаться палкой в пепелище в поисках пропущенных вчера орехов.

И тут мой мозг, – видимо от облегчения, – напомнил о захваченном на всякие пожарные из самолета мешочке кофейных зерен. Я тут же полезла в рюкзак, проверить, а взяла ли я его на самом деле. Могла и передумать. Какой смысл в лесу в зернах кофе? Разве что грызть. Другое дело – каменистая вершина. Взяла. Я издала победный клич. Конечно, к кофе бы еще неплохо круассан. И взбитое в пенку молоко. И корицу. Эх! Но и просто черный кофе ветреным утром – очень неплохо. Мужчины озадачились раздавливанием зерен, соревнуясь в качестве и количестве сохраненного от ветра, и дно котелка, вымытого с вечера Додсоном, – золотой мужчина! – постепенно закрывалось.

Утро набирало обороты. Вместе с солнцем поднималась температура. Не у колумбийца. Его вчерашнее плаванье в студеном озере прошло без последствий. Вокруг. Становилось теплее. Меня отправили поискать чего-нибудь съестного к кофе. Я предложила свой вчерашний вариант перекуса – нежные основания листьев. Почему-то, в ожидании кофе, никто не впечатлился. Я честно порыскала на другом склоне, по которому нам сегодня предстояло спускаться. Увы, восточная сторона горы оказалась куда беднее, чем западная, и я вернулась с пустыми руками. Видимо, провидение решило, что достаточно позаботилось о нашем завтраке.

Когда я вернулась, у костра сидел только Брайан. Котелок стоял рядом с костром, кофе настаивался. Колумбиец с американцем куда-то ушли. Уэйд сидел, уткнувшись носом в мой блокнот. Который я убрала в свой рюкзак, между прочим!

– Интересные у тебя сны, – глубокомысленно заявил потомственный аристократ, голубая кровь, элита британского общества.

Блокнот был раскрыт на странице с голым Матхотопом на плоту. Матхотоп получился прямо красавчик. Жаль, что нижнюю часть его лица не было видно за пластинкой.

– Всегда подозревала, что в Итоне что-то не так с ориентированием подростков. – Я выдернула скетчбук из рук британца.

Уэйд на это лишь хмыкнул.

– Мускулатура у него хиловата, – сообщил он. – Могу попозировать.

Он напряг бицепс и посмотрел на меня многообещающим взглядом.

Я замялась с ответом. Так многое хотелось ему сказать. И высказать. И направить, так сказать. На путь истинный.

Но тут со стороны озера появился Отавиу. Он нес кружку. Видимо, ходил мыть. Я решила, что не стоит будировать тему. При колумбийце сексуальные темы поднимать неосмотрительно. И даже опасно для здоровья. Я бросила взгляд на разлившийся желтизной фингал Брайана, и мысленно поправилась: для здоровья общества.

Потом с западного склона поднялся Эндрю и тоже развел руками. Уж он-то точно известный добытчик. С другой стороны, мало ли по каким надобностям человеку нужно отлучиться. Что же теперь, за каждый шаг перед всеми отчитываться?

Мы выпили кофе, получилось вполне недурственно, и поднялись на крыло. Спуск прошел на удивление легко. То ли кофе, то ли надежда на скорое избавление от надоевшей сельвы, будто действительно придали нам крылья. Да, были и крутые спуски в тумане, на одном из которых навернулся Эндрю. К счастью, обошлось без членовредительства. Были непролазные заросли, где Отавиу застрял среди лиан, и я обогатила свой багаж нецензурной испанской лексики. А потом моя нога застряла под корнем, и я чудом избежала вывиха. В общем, было весело. Но никто даже не вспомнил про пропущенный обед, потому что к черту обед. Главное – скоро свобода! И когда впереди, за стволами, начало светлеть, у меня открылось второе дыхание. И не только у меня. Мы вылетели из леса, как пробки из бутылки игристого…

– Я надеялся, что это поле, – огорченно признался Эндрю. – А это просто кусты.

Кусты шли от леса и сколько хватало зрения.

Я глянула на спутников. Отавиу стриг взглядом окрестности. Брайан напрягся.

– Это не просто кусты, – сглотнув, сказал он. – Это кусты коки.

Я сорвала листочек и сунула в рот. Сквозь маску невозмутимости британца пробивался ужас. Или что-то другое, но не менее неприятное.

– А что? Хороший стимулятор, – сообщила я. – Это же не кокаин. Кока-кола, между прочим, изначально из коки и делалась. Хочешь?

Я сорвала другой листок и протянула ему. Брайан смотрел на меня так, будто я ему чашу кураре поднесла.

– Думаю, нам лучше уйти, – сказал он. – Причем быстро.

– Я думаю, уже поздно, – заметил американец.

И тут я тоже заметила. Суровых колумбийских мужиков с оружием, которые отрезали нам путь к отступлению в лес.

______________________________