Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой

Кунвар и Скилс прыжками спустились по берегу реки, следуя по тропе и одновременно осматривая берег реки и травянистые склоны на предмет чего-нибудь необычного. Скилс чувствовал себя так, словно шел по месту преступления, как детектив-любитель. Но нигде не было видно ни следов от пули, которую можно было бы проанализировать, ни отпечатков пальцев, которые можно было бы снять, ни битого стекла, которое могло бы дать ключ к разгадке. Время действовало на него как швабра, а проливной муссон – как отбеливатель: прошло больше месяца с тех пор, как Шетлера в последний раз видели на этой тропе в компании туристов, сфотографировавших его ниже озера Манталай. Шел дождь.

Грязь и камни соскользнули вниз по склону горы. Река вздулась, отступила и снова вздулась. Следы туристов, паломников и пастухов долгое время скрывали все, что можно было найти на тропинке.

Солнце на дне долины садилось рано, и Скилс знал, что дневного света у них осталось мало. Он миновал Кунвара и побежал вперед по тропе. Около четырех часов дня Кунвар дошел до участка, где тропа огибала небольшой угол и проходила рядом с краем обрыва – отвесным 15-метровым каменным уступом, спускающимся к реке. Он взглянул вниз, осматривая валуны вдоль бушующих вод и небольшой участок травы внизу, и остановился. Что-то черное и блестящее выделялось среди растительности. «Куртка?» – подумал он. И тогда он увидел ее. Кунвар крикнул Скилсу, перебивая рев реки Парвати:

«Я увидел флейту!»

* * *

Скилс поспешил обратно по тропе, следуя на крики Кунвара, и увидел, как к реке спускается индиец. «О боже», – говорил Кунвар, пока двое осторожно пробирались через редкую траву высотой по колено, между небольшим вечнозеленым кустом рододендрона и гималайской березой с белой корой, и спускались к берегу реки. Там, в пяти метрах от молочных вод, лежал черный водонепроницаемый чехол для рюкзака со светло-серым шерстяным шарфом и складным черным зонтиком внутри. Рядом лежала синяя банка с зубной нитью и темно-серая шерстяная повязка на голову. В полуметре от него лежала красная бутановая зажигалка. А прямо в траве, как один из трезубцев Шивы на берегу озера Манталай, торчала бамбуковая флейта, переделанная в трость.

Глядя на вещи Шетлера, – примерно в двадцати километрах, менее чем в сутках ходьбы от места, где сотни туристов собирались и отдыхали в гостевых домах и палатках в Кхеерганге, – Скилс был раздавлен. Он знал, что это не все, что Шетлер взял с собой, – не было ни рюкзака, ни мачете, ни электроники, ни одежды, – но находки явно принадлежали ему. Серый шерстяной шарф Шетлер купил в Катманду, зажигалку Андрей Гапон подарил ему в день их последней встречи в Калге, а посох-флейта бансури, несомненно, была той самой, которую Шетлер купил в Варанаси и с тех пор носил с собой. Скилс начал ругаться, уверенный, что знает, кто во всем виноват. «Чертов баба!» – закричал он.

С наступлением темноты, без полиции поблизости и без малейшего представления о том, когда он сможет вернуться в долину на такую высоту, Скилс решил собрать улики. Он сделал фотографии и снял видео на GoPro, отметив расположение каждого предмета и место на тропе, а затем аккуратно уложил мелкие вещи Шетлера в свой рюкзак и взял в руки посох-флейту. Прежде чем уйти, он позволил себе на мгновение погрузиться в происходящее.

Несколько предыдущих теорий Скилса сразу же рассыпались. Он сам только что прошел по этому пути и знал, что тропа прямая и по ней легко идти. Держи в голове звуки реки, и ты найдешь дорогу. И если не считать двух участков, на которых пришлось немного покарабкаться, – оба они находились ниже того места, где были найдены вещи Шетлера, – на тропе не было ничего, с чем не справилась бы твердая нога. Шанс того, что Шетлер сорвался и упал в реку, теперь казался Скилсу практически невозможным. Кроме того, стало ясно, что Шетлер не просто сошел с тропы, чтобы набрать воды в бутылку, поскользнулся и упал в реку. Никто не стал бы карабкаться по этому обрывистому и заросшему колючками склону, чтобы набрать воды у опасного края реки, когда тропу пересекают многочисленные ручьи и есть другие, гораздо более легкие точки доступа к реке. Теория о том, что Шетлер попал под оползень, – он даже отметил в последнем сообщении в блоге, что идет «сезон оползней», – также отпала.