Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой

Многие друзья Шетлера удивлялись, что он путешествовал с таким количеством наркотиков, зная, что это рискованно в стране, где могут посадить за это в тюрьму больше чем на десять лет, если поймают. Когда поисковая группа обнаружила, что Шетлер дважды снимал деньги в банкоматах в долине Парвати и оба снятия датировались августом, возникли дополнительные вопросы. Первым было снятие рупий на сумму 299,30 доллара в банкомате компании Pinki Tours & Travels, филиал которой находится в Касоле, датированное 6 августа. Подтвердила ли дата, что Шетлер, вопреки рассказам в соцсетях, на самом деле покинул пещеру в середине своего трехнедельного и предположительно непрерывного уединения вне зоны действия Сети? Или он кому-то давал свою банковскую карту, как и ключи от мотоцикла Андрею Гапону? Второе снятие рупий в банкомате, на этот раз на сумму 393,02 доллара, было произведено 17 августа, когда он пополнял запасы в Касоле перед отъездом на озеро Манталай с Раватом. Снятие средств выглядело для некоторых странным: зачем туристу, который, как известно, путешествует скромно, понадобилось столько денег за такой короткий промежуток времени? И почему, во втором случае, он снял столько денег на жизнь в хостеле в долине Парвати в течение более чем двух месяцев, если он собирался в паломничество без оплаты проживания, без ресторанов и без каких-либо предусмотренных расходов?

По мере того как полиция Куллу узнавала о прошлом Шетлера, обычная история о туристах-наркоманах все больше усложнялась. Публично суперинтендант Падум Чанд пытался снять ответственность со своего отдела за очередного пропавшего туриста. «Обычно приезжающих иностранцев в обязательном порядке регистрируют в хостелах и отелях, – сказал он индийской медиаорганизации MidDay. – А Джастин жил в джунглях и горных районах, поэтому мы не знали о его приезде, поскольку то место, где он остановился, располагалось в нейтральной полосе». Чанд сообщил индийским СМИ, что его отдел «расследует дело как с позиции несчастного случая, так и с точки зрения убийства», и все же за кулисами, по словам одного человека, хорошо знакомого с ходом поисков, он пытался помешать местным СМИ освещать дело Шетлера и смерть Равата в попытке уменьшить любое дальнейшее негативное внимание к его юрисдикции.

В тот день, когда Сьюзи и Скилс прибыли в полицейский участок Куллу, Чанд сказал им, что, скорее всего, Шетлер сам захотел исчезнуть – как и многие другие иностранные туристы в долине – и, возможно, он скоро просто появится. За эти годы департамент обнаружил и депортировал десятки иностранных туристов, которые проживали нелегально после истечения срока действия визы. Некоторые заключали браки с местными. В частном порядке полиция Куллу убедилась, что Шетлер был очередным иностранным туристом, который исчез из Сети, чтобы надолго поселиться в долине Парвати.

* * *

По данным индийской медиаорганизации MiD DAY, вскоре после того, как тело Равата было обнаружено в камере Маникарана, Бупендер Джамвал, инспектор полицейского участка, не вызвал местного врача. Как и никто другой из сотрудников, что противоречит индийскому законодательству. Вместо этого полицейские отвезли тело Равата в районную больницу в Куллу, где садху объявили мертвым.

Многие люди восприняли самоубийство как признание вины, заявив, что Рават знал о подозрениях полиции и не мог представить себе жизнь в тюрьме. Но были и те, кто счел возможным другой итог – в этом регионе, столь зависимом от приезжающих в долину туристов, которые поселялись в хостелах, ели в ресторанах, нанимали походных гидов и покупали наркотики, история о садху-убийце вызвала бы шок в индустрии. Если бы в вещах Равата обнаружили улики, например, айфон, мачете или рюкзак Шетлера, источник жизни в долине мог иссякнуть. Полиция Куллу, напротив, утверждала, что Рават покончил с собой не из чувства вины, а из чувства стыда. Нишчинт Сингх Неги позже сказал мне, что Рават заявил полиции перед смертью, что арест и содержание под стражей погубили его репутацию садху, что все уважение к нему как к старцу, которое он приобрел, теперь исчезло. Такой исход во многих отношениях был идеальным для полиции: никакого публичного отчета о последствиях этого инцидента для туризма не последовало бы, и не нужно было бы обновлять первоначальные подозрения; люди, которые хотели воспринять самоубийство как признание вины, могли смириться с этой теорией, и ничего не нужно было объявлять официально.