Затерянные в смерти

– Но есть много других проклятий вроде того, которое вынужден терпеть Себастьян, проклятия, которые не затрагивают весь мир. – Он покачал головой. – Мы могли бы избавиться от всех этих событий, крупных и мелких, если бы лишь один человек поступил так, как надо.

– Что значит «так, как надо»?

– Один Господь знает, кто или что привело бы к другому окончанию подобных трагедий, но всегда есть кто-то, кто мог бы изменить ход событий.

– Но ведь никто не остановил взрыв в Оклахома-Сити[10] или холокост?

– Это так. Но ведь кто-то изменил намерения человека, который собирался уничтожить мост через залив Сан-Франциско, или тех людей, которые собирались уничтожить токийский водопровод. Прекрасный рассвет убедил твою мать не делать аборт, чтобы избавиться от тебя.

– Да. Я знаю эту историю, но не знаю остальных.

– Никто о них не знает, поскольку этого никогда не происходило и никогда не произойдет. Добродетель изменила их намерения, и ненависть покинула их. А ты, Изабель, именно та, кто может изменить жизнь Себастьяна Дюшейна.

– Вы просите от меня слишком многого.

Отец Жубэ замолчал, и Изабель понимала, чего он ждет.

– Я вела очень замкнутый образ жизни – по крайней мере до того, как стала медсестрой. И даже после этого у меня никогда не было серьезного романа. Как я смогу помочь мужчине, столь погрязшему в легкомысленных развлечениях? – сложив руки на груди, спросила Изабель.

– Несмотря на его образ жизни, ты видишь в нем добро. Ты освободила меня от проклятия. Твое сердце полно любви. Когда в тот день в церкви наши глаза встретились, я ощутил величайшую надежду – словно ты все поняла.

– Это абсурд, и вообще вы мне всего лишь снитесь. – Она отобрала у него крест и повесила его обратно на стену. – Так мое сознание пытается во всем разобраться.

– Изабель, не позволяй своей рациональной стороне отвергать то, во что верует истинно религиозный человек. Оглянись вокруг себя, и ты увидишь, что знахарка говорит тебе правду. – Хотя он мягко похлопал ее по руке, в голосе отца Жубэ звучала настойчивость.

Прокричал петух, и Изабель очнулась. Образ священника исчез вместе с бурей и бушующим морем.

Сегодня небо было свинцовым, словно надвигался дождь. Вырвав страничку из блокнота, Изабель написала записку, что берет сегодня выходной, и подсунула ее под дверь. После этого она направилась к кастильо, твердо намереваясь разобраться во всем до конца.

Сначала она зашла на кухню – массивный подвал, в котором было прохладно, так как помещение в основном располагалось под землей. Под потолком было несколько окон, через которые поступал свет.

Вся домашняя работа выполнялась вручную, и даже утром здесь находились пять человек, проворно готовивших обед. Персонал вел себя приветливо, хотя шеф-повар и не скрывал своего раздражения по поводу того, что его отвлекают от дела. Вообще на кухне наблюдалась странная смесь девятнадцатого и двадцать первого века.

Здесь были современные часы, но не было таймеров. Ложки всех видов, кроме пластмассовых, но никаких проволочных венчиков или сбивалок для яиц. Сушильная печь, но никаких признаков микроволновки или обычной камбузной плиты. Большие фарфоровые раковины выглядели вполне современно – в отличие от ручного насоса.

Побродив по кастильо, Изабель смогла представить себе, как выглядел этот замок до того, как стал тюрьмой с единственным узником. Когда-то он вмещал сотни солдат и по тем временам являлся внушительным сооружением.

Кастильо де Геррерос был построен не одну сотню лет назад, но особых признаков упадка нигде не наблюдалось.

Изабель нашла комнату, в которой очнулась после кораблекрушения. Теперь ей стало понятно, почему здесь стоят свечи и кровать под балдахином.

Выходившее в сторону гавани окно было открыто, с пляжа доносились веселые крики.

Группа мужчин и мальчиков постарше играла в какую-то игру. Ее внимание, однако, привлек Себастьян. Раздетый до нижнего белья, представлявшего собой что-то среднее между шортами и боксерскими трусами, он разительно отличался от остальных островитян, смуглых и низкорослых.

Игра включала в себя пробежки и удары по мячу – некая смесь футбола и кикбола[11], явно местного происхождения. Периодически игра останавливалась, все что-то пили из различных кувшинов, смеялись и шутили.

Себастьян был в таком хорошем настроении, что Изабель с трудом узнавала в нем человека, который вчера вечером так ужасно с ней обошелся. Ей нравилось смотреть, как он управляет своим телом, как проворно обходит соперников, пытающихся остановить его продвижение, как нагибается, уперев руки в колени и пытаясь восстановить дыхание, нравилось смотреть на его рельефные мышцы и изгибы ягодиц.

Неожиданно игра стала более напряженной, один из игроков выскочил вперед и ударил юношу из команды соперников.

Игра остановилась, и Себастьян из простого участника превратился в тренера. Обняв мальчика за плечи, он отвел его в тень и начал разговор. Собственно, говорил в основном мальчик, Себастьян больше слушал.