Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

— С того момента события стали развиваться немного быстрее, — сказал Челленджер, взяв в руки пачку телеграмм. — Я тесно общаюсь с властями и прессой, так что получаю новости из всех источников. Кстати, ко мне поступили многочисленные и очень настойчивые просьбы о том, чтобы приехать в Лондон, но я не вижу в этом никакого смысла. Судя по всему, отравление начинается с психического расстройства. Говорят, этим утром массовые беспорядки в Париже были очень серьезными и среди шахтеров Уэльса начинаются волнения. Если верить имеющимся данным, за этой стадией возбуждения, различной как для разных рас, так и для отдельных людей, следует некоторая экзальтация[147] и ясность ума, — мне кажется, я вижу подобные признаки в поведении нашего юного друга. Спустя существенный период времени это состояние сменяется комой, которая быстро приводит к смерти. Я полагаю, — насколько мне позволяют мои познания в токсикологии, — что существуют газы растительного происхождения, воздействующие на нервную систему…

— Дурман[148], — предположил Саммерли.

— Великолепно! — воскликнул Челленджер. — Если мы дадим название нашему токсическому веществу, это придаст делу научную точность. Дурман по латыни datura, так что назовем этот яд датуроном. Мой дорогой Саммерли, вы можете гордиться тем, что дали имя вселенскому уничтожителю, дезинфицирующему средству Великого Садовника — эта слава будет посмертной, но оттого не менее значительной. В этом случае признаки воздействия датурона могут быть такими, как я и сказал. То, что под воздействие яда попадет весь мир и ни одному живому существу не удастся спастись, кажется мне вполне очевидным, поскольку эфир является средой нашей вселенной и поэтому вездесущ. На нынешний момент он отличался в разных местах своего воздействия, но эта разница — вопрос всего нескольких часов. Это словно прилив, покрывающий сначала одну полоску песка, затем другую, то накатывающий, то отступающий неровной линией, пока наконец вода не зальет всё. Что касается действия и распространения датурона, это происходит по определенным законам, изучить которые было бы очень интересно, если бы только отведенное нам время позволяло это сделать. Насколько я могу судить, — он бросил взгляд на телеграммы, — первыми жертвами яда стали наименее развитые расы. Очень печальные сообщения приходят из Африки, а аборигены Австралии, как сообщается, уже полностью уничтожены. На сегодняшний день северные народы показали бóльшую сопротивляемость, чем южные. На этой телеграмме, доставленной сегодня утром из Марселя, как вы можете видеть, стоит время — 9.45. Я зачитаю вам ее:

«Всю ночь Прованс был охвачен исступленными волнениями. Мятежи среди виноградарей в городе Ним. Попытка совершения переворота социалистами в Тулоне. Внезапная вспышка заболевания, сопровождаемого комой, поразила население этим утром. Peste foudroyante[149]. Огромное количество умерших на улицах. Коммерческая деятельность парализована, наступил всеобщий хаос».

— Час спустя из того же источника пришло следующее:

«Нам грозит полное уничтожение. Соборы и церкви переполнены. Число умерших превосходит число живых. Это ужасно и непостижимо. Смерть, кажется, приходит безболезненно, но быстро и неизбежно».

— Подобная телеграмма пришла и из Парижа, где события пока что развиваются не так стремительно. Кажется, народы Индии и Персии уже окончательно вымерли. Славянское население Австрии также уничтожено, тогда как потомки германских племен практически не почувствовали никакого влияния яда. В общем, насколько я могу судить по имеющейся у меня информации, люди, населяющие равнины и прибрежную зону, почувствовали изменения быстрее, нежели те, кто живет во внутренней части страны или на возвышенной местности. Даже небольшой подъем над уровнем моря играет важную роль, и, должно быть, если кто-то из человеческой расы и выживет, его опять-таки можно будет отыскать на вершине какого-нибудь Арарата. Даже наш небольшой холм на сегодняшний день может временно оказаться безопасным островком в море бедствий. Но, судя по скорости развития событий, всего через несколько часов мы все будем в равных условиях.

Лорд Джон Рокстон задумчиво потер лоб.

— Меня поражает, — сказал он, — что вы можете сидеть здесь с такой пачкой телеграмм под рукой и смеяться. Я видел смерть не реже, чем большинство других людей, но всеобщая смерть — это ведь ужасно!