Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

Комната, в которой нам предстояло провести этот незабываемый опыт, была очаровательным женским будуаром размером примерно четырнадцать на шестнадцать футов. В конце ее, за красной бархатной занавеской находилась еще одна маленькая комнатка — гардеробная профессора, которая в свою очередь выходила в большую спальню. Занавеска все еще висела, но для проведения нашего эксперимента будуар и гардеробная стали единым помещением. Одна дверь и оконная рама были практически герметично заклеены лакированной бумагой. Над второй дверью, выходившей на лестничную площадку, было окошко, которое можно было открыть с помощью шнура, когда возникнет необходимость проветрить комнату. В каждом углу стояла бадья с большим зеленым кустом.

— Как избавляться от избытка углекислого газа, не тратя при этом наш кислород, остается вопросом непростым и жизненно важным, — сказал Челленджер, оглядываясь вокруг, после того как мы уложили пять железных баллонов в ряд у стены. — Если бы у меня было больше времени на подготовку, я бы сконцентрировал на этой проблеме все свои мысли и знания, но сейчас мы просто должны сделать все, что можем. Эти кусты нам немного помогут. Два баллона с кислородом следует открыть мгновенно, чтобы мы не были застигнуты врасплох. В то же время, лучше не отходить далеко от этой комнаты: переломный момент может настать внезапно.

В комнате находилось широкое низкое окно, выходившее на балкон. Из окна открывался тот же вид, каким мы уже любовались из кабинета. Глядя на улицу, я не заметил ничего необычного. По одной стороне холма, прямо передо мной, спускалась извилистая дорога. Сохранившийся, казалось, еще с доисторических времен кеб, который сейчас можно встретить только в деревне, с трудом поднимался по склону, — как видно, с вокзала. Ниже по холму шла нянечка с детской коляской, ведя второго ребенка за руку. Голубой дым, поднимавшийся из труб домов, придавал всему этому пейзажу уютный и спокойный вид. Ни в небесах, ни на залитой солнцем земле ничто не предвещало катастрофы. На полях по-прежнему убирали урожай, а игроки в гольф, парами или группами по четыре человека, все так же переходили от лунки к лунке. В моей же голове стояла такая неразбериха и нервы были так натянуты, что беззаботность этих людей просто поражала меня.

— Эти ребята, кажется, не чувствуют никаких болезненных симптомов, — сказал я, указывая на площадку для игры в гольф.

— Вы когда-нибудь играли в гольф? — спросил лорд Джон.

— Нет, не играл.

— Так вот, молодой человек, когда вы попробуете, вы поймете, что и трубный глас о начале Страшного суда не остановит настоящего игрока, вышедшего на площадку. Ага! Снова звонит телефон.