Затерянный остров

— Мой зайчик, мой маленький арабский принц, ты пахнешь удом, как тысяча и одна ночь, мой Нирини, мой Нирино, мой Нирина. — Наконец она встала и начала с ним кружиться, и, поскольку им обоим это нравилось, она остановилась только тогда, когда у нее так закружилась голова, что она чуть не упала.

— Я тебя больше никому не отдам, — прошептала она. — Ласло был прав, ты только мой, ты на самом деле мой сын. — Она нежно прижала его к себе, и в этот момент у нее перед глазами нежданно и непрошенно появился образ ее умершего сына.

— Нет!

Паула снова и снова целовала маленькое лицо Нирины и бормотала как молитву, как обещание:

— Ты мой маленький, ты не умрешь. И поэтому я сделаю все, чтобы ты не упал за борт.

Она связала вещи в узел и начала искать рубашку Ласло, чтобы сделать из нее надежную лямку для Нирины.

Пока она искала среди его вещей рубашку с длинным рукавом, у нее появилось странное чувство. Здесь что-то было не так. Паула остановилась и принялась размышлять, что стало причиной такого ощущения. Одежда была на месте, паспорт Ласло и трубка из морской пенки тоже, но чего-то не хватало. Фотография тоже была здесь, но сейчас ей казалось, что медальона нет. Она взяла льняную рубашку, чтобы обрезать ее, и поняла, что еще чего-то не хватает: альбома для зарисовок с письмом. Она попыталась вспомнить, кому оно было адресовано. Одному мужчине, и его имя начиналось на «Э», в этом она была уверена, потому что имя ее мужа было Эдуард. Теперь Паула злилась на себя, потому что не прочитала это письмо, поскольку была очень занята строительством плота и совсем забыла о нем. Но куда оно подевалось? «Если бы только письма не хватало, — размышляла она, — то я бы подумала, что оно просто выпало из узла. Но альбом, и письмо, и медальон исчезли, а все остальные вещи на месте — это что-то должно значить?»

Паула снова запеленала Нирину, повесила его на груди, а сверху повязала рубашку Ласло, чтобы еще лучше закрепить малыша на своем теле. Рукава она обмотала вокруг талии. Наконец она сложила оставшиеся вещи, только книгу Матильды, как всегда, спрятала в свою кожаную сумку. Может, Нориа взяла медальон на память? Это было бы логично, но зачем еще и письмо?

— Вы готовы? — послышался голос Вильнева. — Тогда я помогу вам разобрать палатку.

Паула подошла к нему.

— Можно начинать.

— Что с вами? — удивленно спросил Вильнев.

— Ничего.

Наверное, по ней было заметно, что ее обеспокоило исчезновение предметов.

— Но в вашем лице что-то изменилось.

— Это вам просто кажется.

«Несколько недель назад я бы просто сказала ему, что мое лицо его не касается», — подумала она.

— Вы выглядите как человек, получивший неожиданный подарок.

— Нирина. — Паула нежно погладила ребенка по спине, и в тот момент, когда она это говорила, она уже знала, что это правда. — Да, Нирина — это действительно подарок.

Вильнев изумился, затем нежно улыбнулся ей.

— Мне очень жаль, что я поначалу осуждал вас из-за Нирины. Это было неправильно.

Извинение от него! Это так удивило ее, что она даже не нашлась, что ответить. Между ними возникла странная тишина, и, когда Вильнев подошел ближе, она не отпрянула. Он протянул к ней руки, но для нее это было слишком, и, как раз когда она хотела сделать шаг назад, он положил руку на спину Нирине и погладил его по голове.

Нориа и Мортен позвали их и спросили, когда они наконец будут готовы.

Вильнев и Паула посмотрели друг на друга.

— Если учесть, что они не хотели плыть на плоту, они слишком уж торопятся. — Вильнев улыбнулся.

— Они просто хотят это поскорее преодолеть, и я, честно говоря, тоже. Вы действительно думаете, что крокодилы охотятся только вечером?

Он пожал плечами.

— Давайте проверим.

32 Перуанский бальзам

Myroxylon Pereira Hanb. появляется в виде темно-красной или темно-коричневой, иногда практически черной жидкости консистенции сиропа. Он высыхает на воздухе, обладает приятным, напоминающим ваниль ароматом.

Солнце стояло уже не так высоко, и полуденная жара осталась позади. Плот на две трети был занят багажом, так что Паула и ее попутчики вынуждены были плотнее прижаться друг к другу.

Вильнев и Мортен запрыгнули на него последними, после того как плот уже спустили на воду.

В воде было много маленьких водоворотов, которые с берега были незаметны, они заставляли плот вращаться. При этом все качалось из стороны в сторону. Паула держалась руками за брусья бамбука слева и справа от себя. Нориа, Мортен и Вильнев присели у внешнего края плота и пытались направлять его к другому берегу с помощью бамбуковых палок, но течение было намного сильнее, чем они предполагали. Они спешили.