Затянутый узел

— Где-то около метро «Кропоткинская». Пока не уточнил. Дальше. В личном деле Якушева есть справка с места работы, необходимая для заочного отделения. В ней не указано, кем Александр Степанович Якушев числится в ТАСС. Работает с такого-то времени, и все. Поехал туда. Выясняется, Якушев — плотник. Он упросил бабулю в секретариате, чтобы та не указывала его должность. Бабуля рассудила, что вреда от этого не будет. Для учебы ведь, а ученье — свет. Отзывается она о нем довольно прилично. Отзыв еще одной немолодой дамы-хозяйственницы тоже неплохой: скромный, исполнительный, воспитанный. И обе с сочувствием — такой молодой, на вид крепыш, а здоровьем слаб, часто болеет. Вот и сейчас какой день на работу не выходит. Заболел. Беру больничные листы. Штампы на них, Сергей Михайлович, поддельные. Тут даже глаз Каневского не нужен. Якушев использовал самодельное клише. — Хмелев раскрыл блокнот на странице, где были записаны дни, когда Якушев находился на больничном. Одну строку в списке, а именно 15—23 ноября, Хмелев подчеркнул. 18 ноября была совершена квартирная кража в соседнем с игнатовским подъезде. Есть связь или здесь случайное совпадение? Хмелев, конечно, был уверен, что связь между этими двумя фактами есть.

— Научился у меня приберегать самое важное на десерт, — сказал я. — Ты бы лучше другому у меня учился.

— Готов. Чему, например?

— Ладно, будем считать, что я ничего тебе не предлагал. Идем к начальству.

— Самарин уехал в министерство.

— Тебе сразу бы к начальнику МУРа. Начальник отдела тебя уже не устраивает?

— Во-первых, это дело тебе поручил начальник МУРа. К нему и идти на доклад. Во-вторых, начальник отдела тебе напомнит, что квартирными кражами занимается не наш отдел, а совсем другой, и передаст это дело Петру Афанасьевичу. Я совсем не хочу, чтобы Бестемьянов или Владимиров на моем горбу въезжали в рай.

— Что плохого, если к нам подключат одного из них? Они ребята толковые, в квартирных кражах разбираются получше нас.

— Я против.

— Против Бестемьянова и Владимирова? Ты же с ними обедать, кофе пить ходишь.

— Дружба дружбой, а дело врозь. Сами справимся.

Я рассудил было, что мы действительно сами справимся с этим делом, но начальник нашего отдела решил иначе, попросил Петра Афанасьевича уделить ему несколько минут, и когда Самарин вернулся из МВД, мы все вместе пошли к генералу. К огорчению Хмелева, Самарин принял решение о создании еще одной группы, назначил ее руководителем Бестемьянова и сказал, что сам будет координировать наши действия.

Пока шло незапланированное совещание, Самарин то и дело поглядывал на вырванный из блокнота Хмелева лист с датами болезни Якушева. Я не сомневался, что, разговаривая с нами, генерал одновременно думал об этих днях, хотя в середине совещания мы обсудили несколько версий, ни к чему определенному не пришли, и он, сказав «Утро вечера мудренее», перенес обсуждение на следующий день.

Мы ждали, когда генерал произнесет «Все свободны», но неожиданно он сказал:

— Мы тут отвергали выдвинутую Хмелевым версию. Прав он или нет, определит информационный центр. Задание центру такое: какие преступления совершены в дни, когда Якушев находился на больничном?

Хмелев торжествовал. Не надо было быть физиономистом, чтобы заметить это.

— Сашенция, поздравляю, — сказал я в нашем кабинете. — Ты сегодня на коне.

— Сегодня я, завтра ты. Какая разница?

Но разница была. Для него.

Он предпочел бы всегда быть на коне. Я это хорошо знал.

Мы работали бок о бок четвертый год.

ГЛАВА 7

Хмелев оказался прав. Даты шести квартирных краж совпадали с датами больничных листов Якушева, то есть они вклинивались в дни, когда Якушев не выходил на работу. Мы обратили внимание на то, что каждая кража происходила на четвертый день болезни Якушева. Похоже, три дня он посвящал подготовке. Кончились болезни, и прекратились кражи. Последняя кража произошла 8 декабря. Последний больничный лист Якушева был оформлен с 5 по 13 декабря. Получалось, что к делу Игнатова он не имел отношения. Но со 2 января Якушев не выходил на работу.

С одной стороны, создавалось впечатление, что Якушев, а по всем признакам он и Саня, о котором писал в заявлении таксист, был одним лицом, руководил квартирными кражами. После неудачной истории с «камушками» 18 ноября он решил взять реванш, совершил 8 декабря дерзкое ограбление квартиры профессора химии и распустил группу, как сказал Хмелев, лег на дно. С другой стороны, казалось, что Якушев зависимое лицо, не он, а им руководили, и, возможно, он навел преступников на Игнатова. Он знал об Игнатове такое, чего мы до сих пор узнать не могли. Мне думалось, что непосредственного участия в преступлении Якушев не принимал. Если бы он находился в квартире, наверняка изъял бы записную книжку Игнатова. Не мог Якушев не знать, что в ней записан его телефон. Более того, неукраденная записная книжка подчеркивала подчиненную роль Якушева. Убийцам было наплевать на него.