Затянутый узел

Я вернулся к себе в подавленном настроении. Весь мой план на вторую половину дня полетел в тартарары. Похоже было, что мне не придется спать в эту ночь. Не зря же Самарин дал сроку сутки, а не день. Он прекрасно понимал, что за оставшиеся дневные часы с поручением не справиться. Я позвонил Мироновой, отменил встречу с ней, потом сделал еще несколько звонков, перенес дела на сутки и стал размышлять над тем, кто мог бы опознать человека на фотороботе. Мысленно я перебрал все возможные варианты. Шансов у меня не было никаких. Если бы напротив сидел Хмелев, возможно, мы придумали бы что-то путное. Но Хмелев обследовал дома, в которых Якушев снимал квартиры. Я составил план встреч, включив в него встречи с женой Игнатова, Стокроцким, Маркеловым, Шталем, Нелли. Они однажды не опознали человека на фотороботе и вряд ли опознали бы во второй раз. Но кроме проверки в нашей работе еще существует перепроверка. Иногда она дает неплохие результаты. К тому же из-за безвыходности своего положения я решил попытать счастья — а вдруг повезет.

Мне повезло. Только я для этого ничего не предпринимал. Зазвонил телефон, и дежурный по управлению сказал:

— Серго, к тебе просится Спивак Аркадий Христофорович. Он внизу.

— Именно ко мне?

— Не к тебе, но он по делу Игнатова.

— Сейчас спущусь к нему.

Спивак… Кто такой Спивак? Что-то знакомое было в этой фамилии. Я достал из сейфа папку, в которой лежали материалы проверок, и в длинном списке знакомых Игнатова нашел Спивака. В справке говорилось, что он родился в 1947 году в г. Знаменка УССР, окончил Московский институт народного хозяйства имени Плеханова в 1972 году, работает в отделе снабжения московского машиностроительного завода с 1972 года, с 28 декабря находится в очередном отпуске, телефон, указанный в записной книжке Игнатова, служебный. Напротив его фамилии стоял плюс. Это означало, что ничего компрометирующего Спивака не обнаружено. Рукой Хмелева было приписано: «Уехал в Знаменку к родителям». Что заставило Спивака так рано вернуться в Москву?

Я спустился вниз и сразу определил, кто из ожидающих Спивак. Это был тот самый человек, которого никто не опознал на фотороботе.

— Аркадий Христофорович, — позвал я.

Спивак испуганно посмотрел на меня и содрал с головы вязаную шапочку с красной полоской.

— Не знаю даже, с чего начать. Такой кошмар. Жил человек и — бах, нет его. Кошмар какой-то. — Спивак вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и стал нервно разминать.

Я пододвинул к нему пепельницу.

— Курите.

— Спасибо, не хочется. — Он продолжал мять сигарету и, кажется, не собирался говорить.

Пора было прийти ему на помощь. Иначе мы молча просидели бы до утра.

— В каких отношениях вы находились с Игнатовым?

— В хороших.

— Когда вы познакомились?

— В шестьдесят девятом, студентами. Наши институты шефствовали над одним совхозом. Но мы редко виделись.

— И в последние годы?

— В последние годы? Мы не виделись.

— Совсем?

— Не совсем.

— Аркадий Христофорович, что вас привело ко мне?

— Сейчас скажу. — Спивак закурил. — Смерть Игнатова. Я узнал, что его убили.

— От кого?

— Сейчас все скажу. Утром возвратился с сыном в Москву, ему завтра в школу идти, пошел к соседям, у меня телефона нет, пока нет, позвонил Игнатову, а его дочка говорит: «Папа умер». Как умер?! Кошмар какой-то! Позвонил врачу, у которого Игнатов лечился, Шталю. Тот мне сказал все как есть и что Петровка этим делом занимается.

— Вы Шталя давно знаете?

— Вообще не знаю. Слышал о нем от Игнатова. Несколько звонков, и вышел на него. Мне не такие ребусы приходится решать. Я — снабженец.

— Теперь вы хотите услышать от меня, почему Игнатова убили?

— Хотел бы, но вы же все равно не скажете.

— Скажу. Его убили из-за денег.

Я увидел, как запульсировала вена на его виске.

— Из-за моих? — тихо спросил он. — Я оставил ему на сохранение десять тысяч.

— Когда?

— Второго вечером перед отъездом в Знаменку.

— Расскажите все по порядку.

— Сейчас. Второго днем я позвонил Игнатову и спросил, можно ли заехать к нему в половине девятого вечером. Он знал, почему я хотел заехать. Потому что я еще тридцать первого декабря договорился с ним, что оставлю ему на сохранение мои деньги, пока я с сыном буду в Знаменке. Я и приехал в половине девятого, оставил деньги и ушел. Меня дома ждал сын. В девять я был дома. В половине десятого мы с сыном поехали на Киевский вокзал. Такси я заказал еще утром. Поезд в Знаменку уходил в двадцать два ноль семь. — Спивак запнулся. Он вытащил из кармана конверт и положил на стол. — Вот. Случайно сохранился. В нем принесли заказанные билеты.

На конверте было указано: заказ № 386, поезд № 149, вагон 5, места 7 и 8, время отправления 2/I 22 час. 07 мин.

— Почему вы оставили деньги Игнатову, а не дома? Вы ему больше доверяли, чем жене?

— Ему я доверял как самому себе. Порядочный был человек. Таких мало. А мою бывшую жену нельзя назвать порядочной. Она ушла к другому, когда сыну не исполнилось пяти лет, и не вспоминает о нем. Сейчас ему восемь. Я его воспитываю один. Поэтому я взял отпуск в такое время, чтобы провести с ним каникулы.