Затянутый узел

— Может, ради интересов дела да и твоей безопасности тебя отстранить для вида от расследования?

— Нет, Владимир Иванович, ни для вида, ни для чего другого. Я буду преследовать Фалина до тех пор, пока не арестую его. На совести Фалина не только смерть Игнатова. Он погубил и Якушева.

— Ладно, ладно. Я ведь только спросил. А причастность Фалина к смерти Игнатова доказывать и доказывать. Ты только не горячись. Действуй осмотрительно. Видишь, даже Фалин заметил, что у тебя горячее сердце. — Самарин взглянул на часы. — Все, Серго. Мне надо ехать к министру. В семнадцать ноль-ноль представишь план задержания Аспирина — Николаева. Да, звонила Ксения Владимировна Миронова. Выкинь из головы командировку. Об этом не может быть речи. Ты нужен здесь.

ГЛАВА 11

Под бетонным козырьком Центра международной торговли на Красной Пресне, который в обиходе называют хаммеровским центром по имени американского дельца, построившего его по советскому заказу, стояла толпа жаждущих попасть в рестораны и бары. На дверях висела таблица: «Вход только по пропускам».

Подъехало такси. Из него вышли две прекрасно одетые молодые женщины. Они говорили на чистейшем русском языке с московским произношением. Однако швейцар распахнул перед ними дверь, как перед иностранками.

— Постоянная клиентура, — сказал Хмелев.

За женщинами ринулся человек кавказского типа, воспользовавшись тем, что дверь открылась. Он ловко коснулся руки швейцара, видно, вручил мзду. Его пропустили.

— Противно на все это смотреть. Идем. Она наверняка уже там, — Хмелев нетерпеливо потянул меня за рукав.

— Еще немного подождем. Вдруг она подъедет, — сказал я.

— А как ты прошел? Тоже за деньги? — спросил он.

«Континенталь», где мы с Юрой Чарквиани, Милой и Кирой провели вечер и где меня фотографировали с Долларой, — один из ресторанов Центра международной торговли.

— Замдиректора Центра приятель моего приятеля, — ответил я.

— Ты как хочешь, а я пошел…

— Ладно, бог с тобой.

Швейцар не хотел открывать нам дверь. Возможно, он плохо разглядел удостоверение, которое, зажав в ладони, чтобы не видели окружающие, я показал ему через стекло. Он попросту отвернулся, сделав вид, что меня не существует, нет меня. Рассвирепевший Хмелев забарабанил в дверь. Швейцар приоткрыл дверь, держа ее сильными руками.

— Чего стучишь? Чего стучишь? В милицию захотел, дебошир?!

— Ты что, ослеп, чурбан? — сказал Хмелев швейцару.

— Ну-ка, Ваня, позови Витю! — сказал тот напарнику.

Витей оказался молоденький лейтенант милиции в шинели, портупее, с рацией на груди. Он только скользнул взглядом по моему удостоверению.

— Надо было предупредить, товарищ майор, — сказал лейтенант. — Здесь вход ограничен.

— Да? — Я обратился к Хмелеву. — Займись швейцаром. Найдешь меня в баре.

На высоком табурете у стойки бара восседала Доллара. Рядом с ней стоял с трубкой в зубах огненно-рыжий иностранец, наверно англичанин.

— Привет, — сказал я Долларе. — Как дела?

— Порядок, — ответила она.

— Это кто? Сутенер? — спросил ее иностранец по-английски. Судя по произношению, он был американцем.

— Нет. Он хороший парень. У него красивая девушка. Мы однажды танцевали вместе, — сказала она по-английски.

— С девушкой?

— О, нет! Я танцевала с ним.

— Простите, — американец обратился ко мне. — Вы не уведете девочку танцевать, если я отлучусь на одну минуту?

— Можете не беспокоиться. Более того, я буду охранять вашу девушку от посягательств посторонних.

Смешно, а я ломал голову, как отделаться на пару минут от американца. Он ушел улыбаясь.

— Ты здорово чешешь по-английски, — сказала Доллара.

— Как тебя зовут?

— Линой. А тебя?

— Сергеем. Лина… Красивое имя. Ты получила нашу с тобой фотографию, Лина?

— Нет.

— А я получил. Хочешь взглянуть?

— Ну-ка покажи.

Я показал ей фотографии.

— Как ты их получил? Каким образом?

— По почте. Ты не знаешь, почему нас фотографировали?

— Сначала скажи, кто ты. Только без вранья.

— Инспектор МУРа. Показать удостоверение?

— А как же! — Она взглянула на мое удостоверение. — И что вы от меня хотите?

— Зачем так официально? Мы только что были на «ты». Почему нас фотографировали?

— Я тоже хотела бы знать!

К нам одновременно подошли американец и Хмелев.

— Познакомься, это мой друг Саша, — сказал я Лине.

Она, в свою очередь, познакомила нас с американцем. Его звали Максом.

— Парни, надо выпить, как у вас говорят, за знакомство, — сказал он.

— Да иди ты со своей выпивкой! — сказала Лина по-русски, слезла с табурета и добавила по-английски: — Теперь я ухожу на несколько минут. — Она обратилась ко мне: — Пошли.

— Займи гостя, — сказал я Хмелеву.

— Здесь довольно приятная обстановка, не правда ли? — сказал он Максу по-английски.

Начало светскому разговору положено, усмехнулся я.

— Так ты не знаешь, почему нас фотографировали? — спросил я Лину на эскалаторе, поднимающем нас на второй этаж.

— Не знаю. Наверно, хотели подставить меня или тебя. Подонок! Я ему покажу! У вас есть претензии ко мне? Только без вранья.

— Нет, претензий нет, есть только вопрос. Ты по собственной инициативе пригласила меня на танец или…