Затмение

— Кто говорил, Уильям? Сраные политиканы из зомбоящика? Не думаю — что ваши слишком уж принципиально отличались от наших. Разве что может не воровали, как не в себя… Наши «патриоты» у власти тоже регулярно усиливали враждебную риторику в отношении вас. Но это была жвачка чисто для внутреннего потребления. А сами ежегодно увеличивали вложения в гособлигации США. Я уж не говорю про их семьи, которые жили исключительно у вас и в Европе. Главная же задача всех этих персонажей была одна — спиз…ить все, что не приколочено. Остальное — всего лишь шумиха и антураж переключающие внимание с главного. Обманка для дураков. Чтобы не мешали им заниматься основным делом. Пусть лучше народ парады смотрит, в патриотическом экстазе заходится, да на придуманных «врагов» злится! Так и управлять и воровать удобнее…

О’Коннол молчит. Я иду чуть дальше. Не слишком далеко и стараясь быть аккуратнее в выражениях:

Мы многие годы ненавидели друг-друга, Уильям. Я не про нас с тобой конкретно, конечно, а про массу. На кой? Для того, чтобы жирные выродки управлявшие и вами и нами — могли эффективнее вертеть совместные дела? Надуманными угрозами помогая друг другу увеличивать свои капиталы? Ведь на самом деле правящие ублюдки на любых берегах любого океана — всегда были заодно.

Замолкаю и теперь уже я жду его реакции.

В ответ на мои слова Билли непонятно кивает лошадиным лицом. Может не во всем соглашается с вышесказанным мной, но и возражать не рвется. Был бы «упоротый» — вряд ли сдержался бы.

— Да и ещё, шериф — а тебе не кажется, что счетчик взаимных обид и претензий — обнулился в ту ночь в апреле, когда всё началось? И не только между «нами» и «вами». В отношении «всех ко всем»… Да и по-большому счету между нами большого зла никогда и не было. Чай не арабы с иудеями, ведь? На уровне простых людей — имею в виду. Таких как ты и я. С политиками все и так ясно… А вот хорошее было: один из моих дедов в последнюю великую войну — на вашем «Студебеккере» в Берлин вьехал. А сейчас и здесь — на этой планете: мы все вообще земляки!

— Ну иди расскажи это вон тем ребятам, — усмехается он, показывая глазами в сторону поселка нугари, — Может они даже дослушают тебя, прежде чем начнут на мелкие кусочки нарезать.

— Именно поэтому мы сейчас и здесь.

— Кофе!

Тем временем в изрядно закопченом котелке на почти бездымном костерке сложеном из сухих веточек вскипает вода.

Его подает нам в металлических кружках вторая женщина из их отряда — одна из тех, кого со спины я изначально принял за юношу. Коротко стриженная, голенастая и высокая, по-мужски худозадая и плосковатая блондинка с весьма и весьма приятным, но как мне показалось слишком уж безэмоциональным лицом. Показательно-бесстрастным, что-ли.

Интересно — она воинствующая феминистка или «солдат Джейн»? Ну, хотя — вот что я сразу, а? Что за глупые стереотипы срабатывают? Раз американка, значит — представительница именно этих двух категорий, что ли? У нас ведь тоже: и моя Амазонка и Машка-мелкая и Кэти и остальные — периодически «войну воюют».

Почему она просто не может быть женщиной — умеющей и желающей самой постоять за себя? Из тех авантюристок, которые захотят хотя бы относительной самостоятельности и независимости — пойдя по опасному пути воина. Что сулит неизменное уважение в любом нынешнем человеческом прайде.

Понятно, что подавляющее большинство женщин будет пытаться выжить стандартным и типичным женским методом, одинаковым во все времена — прислонившись к сильному самцу: выходя на охоту не за черепами, а за симпатией и вожделением перспективных самцов… И это нормально — «Рыжие Сони» и Жанны д’Арк — экзепляры редкие и штучные…

По поводу остального большинства — тех, кто будет устраивать свою судьбу с помощью мужчин — это не паразитирование со стороны самок, а всего лишь древнее и проверенное временем, вполне разумное распределение гендерных обязанностей… Ну не для меча и дубины, а несколько для другого они созданы.

…Заметив мое легкое удивление и заинтересованный взгляд — О’Конелл поясняет:

— Моя дочь, Эбби. — и громко фыркнув, непонятно усмехается в усы. — Работала у меня. Была одним из моих депьюти. (должность в полиции — помошник шерифа)

Успеваю уловить быстрый, как выстрел — взгляд дочери, брошенный в сторону отца. Просто «убойный». И еще настороженный — с неким вызовом или ожиданием обязательного подвоха или подкола.

Ясно — видимо еще не все доказала своему предку упрямая девица. Самоутверждение продолжается. «Отцы и дети» — forever, чё?! Тема вечная, как и сам мир.

— Эбигайл — будь любезна, не смотри на меня так. Твой отец сейчас занят решением важных международных вопросов.

Вновь сверкнув глазищами, дочь фыркает совсем по-отцовски: многозначительно и заметно иронично. Но все же удерживается от каких-либо комментариев.

— Итак? — с сербающим шумом отхлебнув горячего напитка, возвращает меня к основной теме нашего разговора ирландец. — Это же вы пришли к нам, Гэрри — так что тебе и начинать. — самую малость «подначисто» предлагает он.