Затмение

Он снова и снова ополаскивал нож, подставляя его под струю воды. Когда он заговорил, это был лишь тихий шёпот: — Ты сказала, через пару недель… Когда именно…? — он не смог закончить фразу.

— После выпускного, — прошептала я в ответ, осторожно наблюдая за его лицом. Неужели это снова оттолкнет его?

— Так скоро, — выдохнул он, закрыв глаза.

Это прозвучало не как вопрос. Это походило на жалобный стон. Мускулы на его руках затвердели и плечи напряглись.

— Ой! — вскрикнул он; в кухне было так тихо, что от его крика я подскочила.

Его правая рука сжалась в кулак, обхватив лезвие ножа — он разжал руку, и нож загремел по столу. Ладонь Джейкоба пересекал глубокий длинный порез. Кровь стекала по его пальцам и капала на пол.

— Проклятие! Ай! — жаловался он.

Моя голова закружилась, а желудок подкатил к горлу. Одной рукой я ухватилась за край стойки, и, сделав глубокий вдох, попыталась взять себя в руки, чтобы помочь ему.

— О нет, Джейкоб! Вот фигня! На, оберни руку!

Я совала кухонное полотенце прямо ему в руки. Но он отодвинулся от меня.

— Это пустяки, Белла, не беспокойся.

У меня все поплыло перед глазами. Я снова сделала глубокий вдох.

— Не беспокоиться? У тебя открытая рана на ладони!

Он проигнорировал протянутое мной полотенце и сунул руку под кран, чтобы водой промыть рану. Вода в раковине стала красной. У меня снова закружилась голова.

— Белла, — сказал он.

Я перевела взгляд с раны на лицо Джейкоба. Он хмурился, но говорил спокойно.

— Что?

— Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок, и ты кусаешь губы. Перестань. Расслабься. Дыши. Я в порядке.

Я втянула ртом воздух и перестала кусать губы.

— Не храбрись.

Он закатил глаза.

— Поехали, отвезу тебя в больницу. — я была почти уверена, что смогу нормально вести машину. По крайней мере, стены больше не шатались, и комната перестала плыть перед глазами.

— Это лишнее.

Джейк выключил воду и, взяв полотенце у меня из рук, свободно обвязал его вокруг ладони.

— Подожди, — запротестовала я. — Позволь мне взглянуть.

Я посильнее вцепилась в столешницу, чтобы держаться вертикально на случай, если от вида раны мне снова сделается дурно.

— У тебя есть медицинское образование, про которое ты ничего мне не говорила?

— Просто позволь мне самой решить, стоит ли закатывать истерику, чтобы отвезти тебя в больницу.

Он изобразил на притворный ужас.

— Пожалуйста, только не истерику.

— Если ты не дашь мне взглянуть на руку, истерика гарантирована.

Он глубоко вздохнул, а затем бурно выдохнул.

— Прекрасно.

Он развязал полотенце, и когда я потянулась, чтобы забрать его, вложил свою руку в мою.

Мне потребовалось несколько секунд. Я даже перевернула его руку, хотя была абсолютно уверена, что он порезал именно ладонь. Я крутила его руку в разные стороны, пока, наконец, не поняла, что выступающая ярко розовая линия была единственным, что осталось от его раны.

— Но… ты истекал кровью… так сильно.

Он забрал свою руку и мрачно посмотрел на меня.

— На мне быстро заживает.

— Понятно, — промямлила я.

Я видела длинную глубокую рану, видела кровь, стекающую в раковину. От запаха крови меня чуть было не вывернуло наизнанку. На такую рану нужно было накладывать швы. Понадобились бы дни, чтобы образовалась корка, а затем недели, чтобы появился светло-розовый шрам, который уже сейчас слабо выделялся на его коже.

Он изогнул губы в легкой улыбке и ударил себя в грудь кулаком.

— Вервольф, помнишь?

На какое-то безмерное мгновение его глаза встретили мой взгляд и держали его.

— Действительно, — наконец, сказала я.

Он рассмеялся над моими словами.

— Я же рассказывал тебе об этом. Ты же видела шрам Пола.

Я потрясла головой, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Когда непосредственно наблюдаешь за процессом, всё немного иначе.

Я опустилась на колени и достала отбеливатель из шкафчика под раковиной. Вылив небольшое количество средства на тряпку, я начала тщательно отмывать пол. Резкий запах хлорки окончательно избавил меня от головокружения.

— Давай, я помою, — сказал Джейкоб.

— Я уже всё сделала. Не положишь полотенце в стиральную машину?

Убедившись, что пол пахнет только лишь хлоркой, я встала и промыла отбеливателем правую часть раковины. Затем я пошла в прачечную около кладовой, и прежде, чем запустить стиральную машину, вылила туда целый колпачок отбеливателя. Джейкоб наблюдал за мной с явным неодобрением на лице.

— У тебя что, приступ маниакальной одержимости порядком? — спросил он, когда я закончила.

Ха. Возможно. Но, по крайней мере, на этот раз у меня было хорошее оправдание.

— Мы тут немного чувствительны к крови. Уверена, ты понимаешь, о чем я.

— О. - произнес он и снова сморщил нос.

— Почему бы не сделать так, чтобы ему было немного полегче? Ведь то, что он делает, дается ему с большим трудом.

— Конечно, конечно. Почему бы и нет?

Я вынула заглушку, позволяя грязной воде стечь из раковины.

— Белла, можно тебя кое о чём спросить?

Я вздохнула.

— Как это — быть лучшими друзьями с вервольфом?

Вопрос застал меня врасплох, и я громко рассмеялась.

— Тебя это пугает? — надавил он, прежде, чем я успела ответить.