Затонувший город. Тайны Атлантиды

Вряд ли бы их утешило то обстоятельство, что на острове как раз вспомнили о них. Там готовились ко сну, решив, что сегодня ночью можно обойтись без часовых. Быков, которого освободили первым, сбегал на берег и успел увидеть удаляющуюся лодку. Она была едва видна, но это были, несомненно, негодяи, ограбившие бывших товарищей. В это до сих пор верилось с трудом, но так оно и было.

Спохватившись, Быков бросился к кустам, в которых спрятал добро, поднятое с затонувшего корабля. Из груди вырвался вздох облегчения, когда он обнаружил, что все на месте.

Притащив батарею и остальные вещи в лагерь, он застал профессора и обеих девушек свободными, но подавленными и несчастными.

– Что-то случилось? – испугался Быков.

– По-твоему, все в порядке? – набросилась на него Элен. – Мы остались без воды, без лодки и без остроги, чтобы ловить рыбу.

– Главное – цепь! – с отчаянием выкрикнул профессор, которого испытания и лишения состарили, казалось, лет на десять. – Без нее мы не сможем доказать свое первенство. Все мои многолетние изыскания, все труды пошли прахом. Люди, которым Стаут продал наш секрет, присвоят и стелу, и все остальное.

– У нас есть свидетели, – напомнила Алиса. – Мы ведь сообщили о своих успехах, и эти новости попали в прессу.

– Я больше скажу, – вмешался Быков. – У меня на руках документальное подтверждение того, что стелу первыми нашли мы. Вон оно…

Он указал на видеокамеру Алисы, лежащую в куче прочих вещей. Поглощенные спором, все только теперь обратили внимание на его находку. Услышав про батарею, обрадованные девушки исполнили весьма живописный танец, но Заводюк даже не улыбнулся. Его угнетала одна-единственная мысль.

Мельком взглянув на камеру, он трагически произнес:

– Никакие доказательства не помогут нам получить эксклюзивное право на изыскания в районе предполагаемого канала. Это не золотая жила, не нефтяная скважина, которую можно застолбить.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Быков, которого начало раздражать брюзжание профессора. – А пока займемся более важными вещами.

Он уселся рядом с батареей, изучая ее устройство, и через час к ней был подключен мобильник Алисы. Как только на нем включился огонек, она по настоянию деда дозвонилась отцу. Связь оборвалась ровно через тридцать секунд, как будто провидение решило, что сделало достаточно для людей, столь страстно моливших о снисхождении. Аккумулятор, долгое время лежавший в морской воде, сумел подзарядить телефон лишь на этот короткий срок. Но голос девушки был услышан.

– Скоро за нами прилетят, – сказала она, улыбаясь глупой и растерянной улыбкой человека, который не верит сам себе.

– Как они определят наше местонахождение? – засомневалась Элен.

– Сигнал засекли. Этого звонка давно ждали локаторы по всей планете. – Алиса криво улыбнулась. – Мой отец – не последний человек в Британии. – И подумав, добавила: – И в мире. – После еще одной паузы она сказала: – Но лучше бы он прислал за нами кого-нибудь. Я не виделась с ним три года и не жажду новой встречи.

– Нельзя так, Алиса, – упрекнул ее профессор. – Тем более при посторонних.

Она кивнула:

– Хорошо. Но я все равно не хочу его видеть.

Чтобы сменить тему разговора, Быков взглянул на вечернее небо с первыми проблесками звезд и сказал:

– Как только за нами прилетят, нужно будет организовать поиски Стюарта и Гарри. Не знаю, сколько они продержатся на плаву, но не думаю, что долго.

– Особенно в пьяном состоянии, – добавила Элен.

– Подозреваю, что они не переживут даже сегодняшнюю ночь, – заявил Заводюк. – И, признаюсь, не буду горевать, если эти двое отправятся в ад.

Такова была эпитафия Стауту и Гарри, к которой и добавить нечего. И совершенно не важно, были они еще живы в этот момент или уже нет.

Глава 10 Конец – это только начало

Точные координаты острова Джон Линдси получил среди ночи. К этому времени он уже примерно знал, где следует искать дочь, поэтому заблаговременно вылетел на Виргинские острова и находился в отеле на Тортоле.

Линдси был мужчиной той породы, которым с равным успехом можно дать и сорок лет, и шестьдесят. Однажды перейдя черту молодости, он уже, казалось, не старился, а лишь затвердевал в обретенном облике.

Его лицо было суровым, как у морского волка, прожженного авантюриста или голливудского киноидола прошлого века. Три четкие морщины прочерчивали его лоб горизонтально, а еще две – вертикально, начинаясь от сурово сдвинутых бровей. Глаза он, естественно, щурил, губы растягивал в почти идеальную прямую линию, нижнюю челюсть выпячивал вперед, а волосы гладко зачесывал назад.

С такой внешностью Линдси мог бы до глубокой старости играть благородных шерифов или тренеров, воспитывающих новых звезд. Но ему не было никакой необходимости сниматься в кино. Он никогда об этом не задумывался, даже в юности, а потом стало вообще не до этого.