Затонувший мир

Как он и ожидал, ложный сейф возле письменного стола был вскрыт, открытая дверца обнажала пустую внутренность. Керанс прошел в спальню; слабая улыбка тронула его губы, когда он увидел, что головорезы Стренгмена не нашли его настоящий сейф, спрятанный за секретером у кровати. Мятый корпус корабельного компаса, бесцельно украденного им на базе, валялся на полу у осколков небольшого зеркала. Осколки сложились в узор, напоминавший снежинку. Стрелка компаса по-прежнему указывала на юг. Керанс сдвинул секретер в сторону и повернул на шарнире стенную панель, открывая циферблат сейфа.

Потемнело, длинные тени лежали на полу, когда Керанс коснулся циферблата. Он, затаив дыхание, набрал шифр, открыл дверцу и быстро извлек тяжелый кольт сорок пятого калибра и коробку патронов. Потом присел на поломанную кровать, зарядил магазин револьвера и с удовлетворением взвесил тяжелое оружие в руке. Опустошив коробку в карманы, он затянул пояс и вышел в гостиную.

Осматривая комнату, он неожиданно понял, что не испытывает злобы к Стренгмену за его бесчинства. В определенном смысле эти разрушения, как и осушение лагуны, лишь подчеркивали то, что он пытался игнорировать в последнее время. Но прибытие Стренгмена и все, что за ним последовало, лишь утвердило его в том, что подсознательно давно беспокоило Керанса: необходимость оставить лагуну и двигаться на юг. Его пребывание здесь изжило себя, и оборудованные кондиционерами помещения с неизменной температурой и влажностью, с запасами горючего и продуктов, стали теперь лишь скорлупой его прежнего существования, из которой он наконец-то выбрался, как птенец вылезает из яйца. Это был процесс разрешения сомнений, прояснения подсознательного стремления к действию, выхода наружу яркого археофизического солнца его духа. Его прошлое, олицетворяемое и Риггсом и этим изуродованным навесом, больше не представляло никакой ценности. Сомнения и колебания, измучившие его, отступили окончательно, его вручение себя будущему было абсолютным

В темноте гладкий выпуклый корпус парохода вырастал в воздухе, как бархатный живот выброшенного на берег кита. Керанс припал к земле в тени бортового колеса, его сухощавое бронзовое тело слилось с темнотой в узком промежутке между двумя лопатками, каждая из которых представляла собой лопасть из клепаной стали пятнадцати футов в длину и четырех в ширину. Только что наступила полночь, и последние группы грабителей спускались по трапу. Матросы с обязательной бутылкой в одной руке, с мачете в другой, брели через площадь. Брусчатка мостовой по-прежнему была усеяна разбросанными диванными подушками и барабанами; кости и различные отбросы смешались в чавкающее под ногами месиво.

Керанс выждал, пока бандиты разбредутся по улицам, затем встал и высвободил кольт, закрепленный на поясе. Далеко на противоположной стороне лагуны возвышался дом Беатрис, его окна были темны. Сперва Керанс думал взобраться на верхний этаж этого здания, но потом решил, что Беатрис там нет — скорее всего она остается невольной гостьей Стренгмена на пароходе.

Вверху у перил появилась какая-то фигура, затем исчезла. Прозвучал в отдалении чей-то голос, другой ответил ему. Люк камбуза открылся и оттуда на площадь выплеснули полное ведро грязных помоев. Под кораблем уже накопилась целая лужа отбросов, вскоре они заполнят всю лагуну, и корабль поплывет в море собственных испражнений.

С помощью якорной цепи Керанс начал взбираться вверх по колесу. Оно чуть скрипнуло и опустилось на несколько дюймов под его весом. На середине колеса он по лопасти перешел на стальной колпак, закрывавший его ось. Придерживаясь за ванты, он выпрямился, медленно прополз по колпаку шириной в фут и перебрался на лестничную клетку. Узкая лесенка по диагонали вела на наблюдательный мостик. Керанс беззвучно пошел по ней, замирая, когда лестница оказывалась на уровнях двух нижних палуб. Он боялся, что какой-нибудь матрос, мучаясь с похмелья, вылезет на палубу поглазеть на луну.

Выждав немного за выкрашенной белой краской лебедкой, установленной на верхней палубе, Керанс двинулся вперед, перебегая от одного вентилятора к другому, и наконец, достиг другой лебедки — ржавой. Она стояла рядом с обеденным столом, за которым Стренгмен когда-то угощал их. Стол был очищен от посуды, кресла и диваны составлены в ряд у все еще стоявшей тут картины.

Внизу вновь зазвучали голоса и трап заскрипел: еще один отряд мародеров выходил на площадь. В отдалении, под крышей, скрытый за дымовыми трубами, вспыхнул сигнальный огонь. Когда он погас, Керанс встал и подошел к люку, скрывавшемуся за картиной.

Внезапно он остановился, стиснув в руке рукоять кольта. Меньше чем в пятнадцати футах от него в темноте вспыхнул кончик горящей сигары. Балансируя на цыпочках, не в состоянии двинуться ни вперед, ни назад, Керанс всматривался в темноту рядом с огоньком и постепенно разглядел белую фуражку Адмирала. Мгновением позже, когда Адмирал с наслаждением затянулся, огонек сигары отразился в его глазах.