Затонувший мир

Он ждал у выхода из галереи, укрывшись за столбом и следя за Стренгменом и Великим Цезарем, подходившими к трону. Мачете в огромной руке мулата казался игрушечным. Стренгмен предупреждающе поднял руку, когда они достигли трона. Он внимательно осмотрел улицу и окна ближайших зданий, его белое лицо было жутким в лунном свете. Затем он кивнул Цезарю и толкнул трон ногой.

Когда в воздухе зазвучали их проклятия, Керанс на цыпочках пересек улицу и углубился в лабиринт университетского квартала.

Через полчаса он обосновался на верхнем этаже пятидесятиэтажного дома, составляющего часть периметра лагуны. Узкий балкон шел вокруг всего здания и оканчивался у пожарной лестницы, которая вела в джунгли на краю осушенной лагуны. Последние ступени лестницы скрывались под илом. На пластиковом полу были небольшие лужи конденсата полуденных испарений и, взобравшись по центральной лестнице, Керанс лег на пол и погрузил лицо и руки в прохладную жидкость, медленно успокаивающую боль израненных запястий.

Его не искали. Не желая признавать своего поражения — а экипаж только так мог воспринять исчезновение Керанса, Стренгмен решил, очевидно, махнуть на него рукой в надежде, что Керанс сгинет где-нибудь в южных лагунах.

Ночью отряды грабителей продолжали бродить по улицам, отмечая каждую свою находку пальбой из ракетниц.

Керанс отдыхал до рассвета, лежа в луже и позволяя воде отмачивать коросту струпьев и грязи на его измученном теле. За час до рассвета он встал на ноги, содрал с себя пиджак и шорты и спрятал их в трещину стены. Отвинтив от стены стеклянный плафон бра, каким-то чудом оставшийся целым, он бережно собрал в него воду из чистой лужицы. К восходу солнца у него было уже около кварты воды. Спустившись на два этажа, он обнаружил в ванной маленькую ящерицу и убил ее ударом кирпича. Использовав кусок стекла, как линзу, он разжег костер из сухого прогнившего дерева и жарил темное волокнистое мясо, пока оно не стало мягким. Жадно, не жуя, глотал он маленькие куски теплого мяса воспаленным ртом. Восстановив силы, он вновь взобрался на верхний этаж и укрылся в небольшом служебном помещении рядом с лифтом. Заклинив дверь изнутри обломком перил, он сел в углу и стал ждать вечера.

* * *

Косые солнечные лучи еще достигали воды, когда Керанс на маленьком плоту покинул свое убежище, стараясь плыть под листьями папоротников, растущих из глубины; кровавые лучи солнца окрашивали воду в глубине в цвет индиго. Небо над головой превратилось в огромный колпак из сапфира и жемчуга, фантастические завитки коралловых облаков обрамляли заходящее солнце. Медленные маслянистые волны колебали поверхность лагуны, казалось, что вода прилипала к листьям папоротника, как расплавленный воск. В ста ярдах далее она лениво набегала на остатки разрушенного причала отеля «Риц», играя обломками деревьев. Все еще удерживаемые сетью причальных тросов, пятидесятигаллоновые барабаны цепочкой покачивались на воде, как спины горбатых аллигаторов. К счастью, настоящих аллигаторов, которых Стренгмен разогнал по соседним лагунам, не было видно — видимо, они попрятались по своим гнездам в зданиях или рассеялись в поисках пищи по окружающим заливам, так как игуаны разбежались еще при их первом появлении.

Керанс помедлил, прежде чем пересечь открытое водное пространство, отделявшее его от «Рица», внимательно осматривая береговую линию и ближайшие протоки, но никаких признаков засады не заметил. Усилия, затраченные на постройку плота из нескольких пустых металлических баков для воды, вымотали его, и ему пришлось долго отдыхать, прежде чем пуститься в путь. Приблизившись к пристани он увидел, что причальные тросы перепутаны, а деревянная рама причала разбита каким-то тяжелым судном, скорее всего гидропланом Стренгмена.

Загнав плот между двух барабанов, где его скрывали плавающие обломки, Керанс взобрался на балкон и через окно вошел в Отель. Он быстро поднялся по лестнице, стараясь ступать по отпечаткам огромных ног, которые виднелись на плесени, покрывавшей ковер.

Навес был сорван. Когда он открыл дверь в помещение, к его ногам рухнули остатки конструкции воздушного занавеса. Кто-то прошелся по комнатам в припадке бешеной злобы, методически уничтожая все, что попадало в поле зрения. Изящная мебель, сработанная в стиле Людовика Пятнадцатого была разбита на куски, а оторванные ножки и ручки кресел этот кто-то швырял во внутреннюю стеклянную стену, зиявшую пробоинами. Ковер, покрывавший пол, был разрезан на множество узких полос, перепутанных друг с другом. Письменный стол с отломанными ножками разбит на две части, крокодиловая кожа с его поверхности срезана. Повсюду валялись книги, многие из них были разорваны. Камину досталось не меньше — мрамор облицовки и чугунные решетки разнесли вдребезги. На зеркалах, как замерзшие взрывы, тоже виднелись следы ударов.

Ступая по обломкам, Керанс прошел на террасу; проволочная сетка от насекомых разорвана, пляжные кресла, в которых он провел столько времени, разбиты и измочалены.