Затонувший мир

Я сообразил отвести прожектора, и внимание зрителей обратилось к чернокрылому планеру Нолана, взлетевшему к вершине нового облака. Обрывки облачной ваты кружились в темнеющем воздухе, мелкий дождь скрывал до времени двусмысленное творение Нолана.

К моему удивлению, портрет вышел очень похожим. Взрыв рукоплесканий, несколько тактов из «Тангейзера» — и прожектора озарили элегантную голову.

Стоя среди гостей, Леонора подняла бокал в честь Нолана.

Озадаченный его благородством, я пригляделся к небесному лицу и все понял. Именно точность заключала в себе жесткую иронию. Обращенная вниз линия рта, вздернутый, чтобы натянуть кожу на шее, подбородок, дряблое местечко под левой щекой — все было передано в портрете с той же убийственной дотошностью, что и в живописном портрете.

Гости толпились вокруг Леоноры, поздравляя ее с удачным представлением. Она же не отводила глаз от своего облачного портрета, словно увидела себя впервые. На висках ее выступили вены…

Наконец голубые и розовые огни фейерверка затмили плывущее над озером изображение.

* * *

Незадолго до рассвета мы с Беатрисой Лафферти шли по пляжу, наступая на трубки сгоревших ракет. На опустевшей веранде в лучах фонарей блестели неубранные стулья. Едва мы дошли до ступеней, наверху раздался звон стекла и женский возглас. Французское окно с треском растворилось, мужчина в белом костюме бегом пересек веранду.

Едва Нолан исчез в темноте, в освещенное пространство вступила Леонора Шанель. Устремив взгляд в темные облака, клубящиеся над виллой, она рассеянно обрывала одной рукой драгоценности вокруг глаз; они падали на плиты пола и слабо вспыхивали у ее ног.

Из-под эстрады вдруг вывернулся Малыш Мануэль и быстро пробежал на своих кривых ногах во тьму.

За воротами взревел мотор. Леонора повернулась и медленно пошла в дом, поглядывая на свои изломанные отражения в осколках стекла.

Высокий блондин с холодными и жадными глазами шагнул ей наперерез из-за поющих статуй, стерегущих темную библиотеку. Потревоженные статуи отозвались тихими арпеджио. Когда Ван Эйк медленно двинулся навстречу Леоноре, они подхватили и усилили ритм его шагов.

* * *

Следующему нашему представлению суждено было оказаться последним.

К вечеру над озером собрались тяжелые тучи. Тусклый отблеск солнца зловеще подсвечивал их черные чрева… Такие облака — не для скульпторов.

Ван Эйк не отходил от Леоноры. Когда я разыскал Беатрису, она хмуро смотрела вслед песчаной яхте, которая галсами шла к озеру. Предгрозовые шквалы трепали и дергали паруса.

— Я не вижу ни Нолана, ни Мануэля, — сказала она озабоченно. — Представление начинается через три часа.

— Представление уже окончено. — Я положил руку на ее локоть. — Когда освободитесь, Беа, приезжайте ко мне. Будем жить у Коралла D, я научу вас резать статуи из облаков…

* * *

Ван Эйк и Леонора вернулись через полчаса. Он прошел мимо меня, как мимо пустого места; Леонора прижималась к его плечу. Дневные драгоценности на ее лице ярко вспыхивали, разбрасывая резкие отблески по всей веранде.

К восьми, когда начали съезжаться гости, Нолана и Мануэля все еще не было. В электрическом свете веранда стала теснее и уютнее, но черные громады туч нависали над нею, словно крылья гигантской недоброй птицы.

Шарль Ван Эйк не продержался в небе и минуты: его планер сорвался в штопор, опрокинутый порывом бури. В пятидесяти футах от земли он сумел выровняться и даже поймал восходящий поток. Пока он не приблизился к туче, планер слушался; но при первой попытке оседлать вершину чудовищного облака машину опять перевернуло, закрутило… и на глазах у Леоноры и ее гостей планер с оторванными крыльями упал на мелководье.

Я вскочил и двинулся к Леоноре. И тут увидел Нолана с Мануэлем. Стоя под верандой, они молча смотрели, как Ван Эйк выкарабкивается из разбитого планера.

— Зачем было приходить? — спросил я Нолана. — Ты уж не летать ли сегодня собрался?

— Нет, — процедил он, не вынимая рук из карманов. — Потому и пришел.

* * *

Леонора блистала в вечернем туалете из павлиньих перьев, веером развернувшихся у ее ног. Сотни павлиньих глаз вспыхивали, отражали предгрозовой свет, облекали ее тело синепламенной кольчугой.

— Мадам Шанель, — сказал я извиняющимся тоном, — облака нынче как безумные. Сейчас будет буря!

Она кинула на меня насмешливый взгляд.

— А рисковать вы что… не собирались?

— Для таких облаков мне нужен Микеланджело на крыльях!

— А что Нолан? Тоже перепугался?

Она почти выкрикнула его имя. Нолан вскинул на нее взгляд — и отвернулся. Освещение над Западной Лагуной уже сменилось: половину озера заволокло тусклым маревом.

Меня дернули за рукав. Малыш Мануэль уставился снизу хитрыми детскими глазами.

— Реймонд, а я могу! Дай я возьму планер!

— Мануэль, брось, бога ради! Убьешься!

Но он уже проскочил между золочеными стульями. Леонора вздрогнула, когда он бесцеремонно дернул и ее за руку.

— Мадам Шанель! — горбун смущенно улыбался. — Хотите, я вырежу для вас статую? Прямо сейчас, из большой тучи, а?

Она смотрела на него сверху вниз, не отвечая.