Затвори за собой поднебесье

Светлана просыпалась. Сон ее рассеивался, а ощущения физического выползали из своих углов. Мачо все еще любил ее – она же, точно погруженная во фреон, безвольно его принимала. Он был совсем не ласков, даже груб, и все чаще Светлана испытывала боль. Казалось, Светлана должна его отринуть, но почему-то так не поступала, замкнувшись между разочарованием от его мужского эгоизма и бабским смирением, ей нехарактерным.

Глаза Светланы раскрылись. Олег лежал рядом, но спал, как убитый. Он смотрелся далеким от страстей земных, хотя и крепко ее обнимал. То, что он ничуть не походил на героя недавнего сна, еще не до конца развеявшегося, ее не смутило. Напротив, Светлана прижалась к нему и даже не облачилась в лежавший рядом халат, хоть и становилось прохладно. Через минуту-другую она заснула вновь, и герои – как реальные, так и мнимые – более ее не тревожили.

На работу референт прибыл без десяти одиннадцать. Не задерживаясь в лобби, прошмыгнул в клозет, где промыл выскакивавшие из орбит зенки. Проснулся он часом ранее в «Инам», абсолютно разбитый, точно по телу, а в особенности, по трещавшей башке, прошелся табун лошадей. Понуро поплелся в ванную, дивясь, почему биологические часы сработали исправно, а остальные жизненно важные системы – на грани срыва. Обнаружил в ванной безопасную бритву, побрился непослушными руками и, как это у бражников водится, порезался. Светлана спала и, выходя из номера, он даже не взглянул на нее. Навязчиво думал: где проколоть или хоть немного примять безобразно распухшую физиономию, дабы та пролезла в формат новых суток, начавшихся с некоторой задержкой…

По пути в конференц-зал Олегу встретился секретарь протокольной части переговоров. Окинув референта взглядом с головы до пят, посочувствовал:

– По-моему, вы больны, господин Левин, работать сможете?

– Немного простужен, но справлюсь, – заверил в своей дееспособности Олег, но слишком уж смиренно.

– Смотрите, я бы на вашем месте показался врачу… – посоветовал педантичный, как оказалось, не в одном буквоедстве секретарь.

Никакого подтекста или иронии в словах функционера не было. Он, прикладной апологет американской неомечты «здоровый образ жизни», столь успешно реализуемой на родине, не мог и предположить, что самодостаточная, разносторонне образованная личность со столь серьезным положением в обществе, может так бездумно транжирить свое здоровье, опрокидывая в организм дециметры яда, беспечно и неоправданно именуемого напитком, хоть и алкогольным.

Партнеры-азербайджанцы, прошедшие в свое время суровую школу Старшего Брата, восприняли раздувшийся лик Олега несколько по-иному. Будучи людьми восточными, то есть предельно открытыми, они бесстыже пялились на Олега и подмигивали ему. Двое даже шушукались и скабрезно лыбились, так что ответственный за регламент вынужден был сделать им замечание.

Между тем вскоре все рассосалось, и каждый задумался о насущном. Азербайджанцы о том, как им дальше отбывать свой номер, а референт – почему все руководители верхнего звена запропастились, причем с обеих сторон, ведь раньше ничего подобного не происходило. В совпадения Олег не верил, полагаясь лишь на силу духа и тщательно продуманные решения.

Поразмыслив немного, Олег склонился к мысли, что вчерашний разговор с Фонтенбло приносит уже первые плоды. По какой причине поредели ряды азербайджанцев, Олег не представлял, но строить догадки не решился, посчитав, что перегружать работающую в аварийном режиме голову вредно.

А виной всему был переполох, вызванный гибелью главного маркетолога концерна «Лупойл» Григория Солнцева, чей труп сегодня утром собрали из кусков на железнодорожной насыпи неподалеку от Москвы. Так «Стандарт Ойл» обрела, пусть косвенное, но крайне убедительное доказательство того, что подряд действительно передан «Лупойлу». Переварив случившееся, азербайджанцы, в свою очередь, запаниковали: их двойная игра вот-вот раскроется и сладкой, щедро оплачиваемой американцами жизни скоро придет конец. Канут в небытие номера «люкс» в пятизвездочном «Хилтоне», двадцатилетние девушки по вызову, диковинные подарки, в общем, накроется медным тазом ближневосточная «Аль Гамбра».

А хотя дураки – независимо от строя, племени и стран – не переводятся…

«Лупойл» сегодня утром, якобы расследуя причину самоубийства Солнцева, перешел на особый режим. На самом деле искали «кротов», и копали так, что не вызывало сомнений: ближайший месяц пройдет в худших традициях советской шпиономании. Между тем расходы по похоронам концерн взял на себя – семье не позволили потратить и копейки.

По сегодняшнему регламенту участие Олега в заседании не планировалось, чем он не преминул воспользоваться, самоустраняясь. Через некоторое время у «больного» наблюдалось изменение «клиники» – из состояния «стабильно тяжелое» он переполз в «частичное улучшение симптомов». Все реже пил воду и зевал, разумеется, придерживая ладонью челюсть. Как ему казалось, анамнез поправился в ходе раздумий о новой конфигурации людского ресурса, к коим он волей-неволей вернулся.