Затвори за собой поднебесье

– Когда из Союза с билетом в один конец уезжал. Время было такое… Впрочем, мало что изменилось…Только тебя не было и того, что между нами… Однако вояж в рай отменяется. За пирс, правда, пустили – поплескаться… Время камни собирать, время бросать их за борт… – раскатывал правду души рулевой, правда, с перебором витиевато.

– Рейс послезавтра, а до Стамбула тащится столько… – оборвала монолог иносказаний Светлана.

Рулевой какое-то время безмолвствовал, но по неспокойным глазам угадывалось: он встраивается в тягостный, но осознанный, как неизбежный, формат. В конце концов определился:

– Рулить, по-видимому, не будем – полетим.

– А машину в косметичке спрячем? – ужаснулась пассажирка, зная, что денег у нее – точь-в-точь на вылет из Стамбула домой, ибо билет свой просрочила.

– Юмор – вещь бесценная, но на нем далеко не уедешь. Мы же пока поплывем. – Олег отправился в машинную часть. Спустя минуту мотор яхты взревел, распугав зависших над судном чаек.

Досрочное возвращение «яхтсменов» в пункте проката не прогнозировалось, так что сдать яхту удалось нескоро. Прежде чем заведующий объявился, горе-мореплаватели облазили причал и все сопредельные ангары. Как всегда никто ничего не знал, а точнее, обслуга не говорила по-английски. Следующий сюрприз попортил нервы в регистратуре отеля. Счет за постой проштамповали проворно, равно как и забронировали два билета в Стамбул. Конфуз вышел с заказом билета Светланы в Москву: действуя по шаблону, клерки обилетили из Анталии. Олег пригласил старшего по смене и скорректировал маршрут через него.

В «Hertz» удивились, почему «БМВ» сдают в Анталии, а не, как предписывал ваучер, в Стамбульском аэропорту. Но препятствий чинить не стали – правилами аренды переадресовка не запрещена.

Дальнейшее – рутина, причем крайне утомительная: багаж, такси, досмотр, посадка, взлет, приземление, вновь сумки и опять такси. В лобби стамбульского «Карлтон Риц» ветеран-постоялец и некогда засветившаяся там спутница грешили осунувшимся, опустошенными лицами, будто прибыли из Веллингтона или, по меньшей мере, Бангкока, но никак не Анталии. Впрочем, дела до этого не было никому. Между тем, передавая Олегу ключ, консьерж осведомился:

– Такси на завтра, господин Левин?

– Да, на десять утра – «Ататюрк», – любезно откликнулся гость. – Премного вам благодарен!

Стало ясно: бронь с завтрашнего утра аннулирована.

В номере царил идеальный порядок – даже брошенные впопыхах баулы Светланы аккуратно сложены у входа. Последние полдня влюбленные в основном дремали – в такси, аэропорту, самолете, снова в такси. Стресс навеял сонливость, но на перекладных выспаться не удалось. Оттого недавние отпускники то и дело зевали, усугубляя свой и без того помятый облик. Растерянность, сомнения и гробовая тишина передавали друг другу эстафету. Бесконечная катушка новостей CNN, за которой референт следил по титрам без звука, атмосферу раздрая лишь подчеркивала – немое, хоть и в цвете, кино. Светлана лежала на диване и грустным взором блуждала по стене напротив, игнорируя что экран, что референта.

Восемь по полудню, до расставания в аэропорту – ночь отбыть. Рейсы на Москву и Лос-Анджелес – смежные, с разрывом в четверть часа.

– Время собираться, Олег. Постирать тебе что? – решила напомнить о себе Светлана.

Референт безлико наблюдал репортаж о иракской герилье и, казалось, обращение Светланы прослушал. Но вдруг резко повернул голову и как-то странно уставился на возлюбленную. Ждал то ли разъяснения, то ли собирался с мыслями. Вновь вернулся к просмотру, после чего, глядя строго на экран, отозвался:

– Собраться духом помоги вначале, взгрустнулось что-то мне…

Хлопая ресницами, Светлана приняла горизонтальное положение, спросила:

– Ты поэт?

– Скорее, прозаик, – заявил на полном серьезе референт. То, что вопрос Светланы навеян ритмикой его предыдущей фразы, Олегу и в голову не пришло. Слова с интонацией, видно, склеились случайно.

– Когда прилетишь, что первым делом сделаешь? – все-таки заглянула в будущее гостья.

– Позвоню… – гундосил, точно отрок, Олег

– Матери, подруге? – сузила диапазон ответа Светлана.

– Позвоню тебе, если дашь номер… – улизнул из навязанного адреса референт. Впрочем, не вполне чтобы…

– Позвонишь? – Голос Светланы дрогнул. – Видишь смысл?

– Какой смысл, не знаю, но, как долетела, принято интересоваться, – обрисовал свой интерес Олег.

– Думаешь, когда-нибудь встретимся? – зрела в самый корень Светлана.

– Не убежден, что захочешь меня видеть…

– Иногда кажется, ты не в себе…

– Я действительно не в себе, – страдальчески произнес Олег, – и мне… хреново… по-настоящему… – Скулы на его лице выступили.

– Не грусти… – Светланы обдала ухажера волной взаимопонимания.

Взгляд Игоря скользнул по бару, где одиноко скучала единственная бутылка, непонятно как пережившая бурю выездного русского романа. Живо вскочил на ноги, извлек емкость с посудой, перенес комплект на журнальный столик.