Затворники

– До твоего прихода, – продолжил Лео, – у нас всегда было ощущение какой-то внутренней изоляции. Рейчел и я. Рейчел и Патрик. Мойра, записывающая каждое наше движение. Каждый день один и тот же состав персонажей, одна и та же монотонная работа. Подрезать кусты, сгребать листья, выращивать рассаду. А потом пришла ты. В тебе было что-то особенное. Я заметил, что Рейчел сразу это почувствовала. Ты разрушила старую игру и превратила ее в нечто новое. Ты заставила всех нас поверить, что новое возможно.

– Вы говорили об этом… обо мне? Вы с Рейчел?

Лео кивнул.

– Знаешь, у нас с ней есть кое-что общее. Мы считаем, что если делать все по правилам, то иногда это приводит к удорожанию бизнеса. Ты больше не можешь быть успешным с помощью старых способов. Слишком большая конкуренция, слишком много денег, слишком много деток с трастовыми фондами, которым не нужно сочинять пьесы по ночам между барменскими сменами и дневной работой. Я не ожидал, что Рейчел поймет это, но она поняла. Она знала, как высока конкуренция, даже для человека в ее положении. Мы оба были готовы сделать всё, что потребуется.

– Патрик, – подсказала я.

– Да, Патрик для нее – это то, что было нужно.

– Ты не убивал его, – сказала я.

Лео засмеялся.

– Не убивал.

– Белладонна.

– Я не убивал его, Энн. Зачем? Я продавал вещи на стороне и зарабатывал на этом неплохие деньги. Это означало, что я могу бросить вторую работу и писа́ть по вечерам. Рейчел помогла мне найти человека, который занимался их скупкой. Она все знала; это она предложила. Я никогда не забуду, как она это сформулировала. «Выпустить их на волю в естественную среду обитания», – сказала она. Мы возвращали их туда, где они должны быть. Мы их продавали. Она не взяла ни цента, хотя я предлагал ей двадцать процентов. Но дело было не в деньгах. Я думаю, ей нравился азарт. Ей нравилось переигрывать Патрика, как в личном, так и в профессиональном плане. Мы делали это не только в Клойстерсе. Конечно, поймали нас в Клойстерсе, но я брал вещи и из Бейнеке, и из Моргана. Письма, страницы рукописей, несколько первых изданий. С доступом Рейчел это было легко. Но я хотел бы и дальше получать деньги от этих продаж, поэтому решил не разглашать участие Рейчел в моем побочном бизнесе. Как, по-твоему, я внес залог? Я даже не был уверен, что скажу тебе, но…

Лео сделал паузу, подошел к холодильнику и достал пиво, откупорив его.

– С этого момента у меня, возможно, не будет таких больших доходов, – сказал он, делая торжественный жест в мою сторону. – Я впечатлен тем, как хорошо она открестилась от всего этого, на самом деле.

– Почему ты мне не сказал? – Это был глупый вопрос, я понимала. В конце концов, что это знание дало бы мне? Что бы я сделала с этой информацией?

– Ты должна была остаться в Клойстерсе лишь на время. – Его слова прозвучали не недоброжелательно или пренебрежительно, а ласково, как будто я была иностранной студенткой по обмену или помощницей по хозяйству, которую они приняли и полюбили, но которая неизбежно, обязательно должна была уехать. – Однако Рейчел привязалась к тебе. Я привязался к тебе. А потом эти карты, карты Таро, всё испортили…

Я никогда не говорила ему о картах Таро, несмотря на то, что эта тема не раз вертелась у меня на языке. Это был секрет, который я хранила ради Рейчел, но который она явно не хранила ради меня.

– Ты знаешь и об этом?

– Рейчел рассказала мне о них. Знаешь, они с Патриком познакомились в Йельском университете. Он читал лекцию, она была в зале. Их познакомили, и он предложил ей работу на полставки в музее на выпускном курсе. Я не знаю, как быстро они начали спать вместе. Честно говоря, мне было все равно. Меня никогда не беспокоили подобные вещи. В конце концов, все мы животные, пытающиеся скоротать время. Но Патрик… Патрик был увлечен Рейчел. Когда он узнал о нас с ней, то ударил меня по лицу. Потребовалось две недели, чтобы синяк сошел, и мне пришлось врать всем на работе, будто гитарист случайно ударил меня во время выступления. Я полагаю, Патрик подумал, что между ним и Рейчел все решено. Что она получит докторскую степень, вернется в город и переедет к нему в Тарритаун. Но потом Патрик купил карты. Он был настоящим коллекционером, ну, ты знаешь, всегда покупал вещи и просто хранил их у себя дома. Она призналась, что постоянно просила его подарить их ей. Потом предложила купить их у него, но он не согласился. Она была в бешенстве, понимаешь? Никто не любит слышать слово «нет» менее, чем Рейчел Мондрей.

– Она…

Лео кивнул.

– Я вор, – сказал он, – и моральный релятивист. Чувствую ли я вину за кражи из Клойстерса? Нет. Это неодушевленные предметы, и я не чувствую вины. Но убил ли я Патрика? Абсолютно нет. Мой моральный релятивизм не простирается так далеко. А вот у Рейчел, я подозреваю, да.

– И ты рассказал об этом детективу?