Зауряд-полк

- Нет! Уходить вы не имеете права! - попробовал было начальственно прикрикнуть Генкель, но Ливенцев усмехнулся:

- Е-рун-да! Как это так не имею права?.. Вот взял и ушел!

И быстро двинулся к выходу.

- Я сейчас же еду к командиру дружины! - кричал ему в спину Генкель.

- Можете! Не запрещаю! - отозвался Ливенцев от дверей и, не обернувшись, пошел домой обедать.

А дома ждал его ратник с одного из постов Степан Малаха, который передал ему словесное приказание зайти на вокзал вечером.

- От кого приказание? - спросил Ливенцев.

- Жандарм с седой бородой переказывал, ваше благородие.

- Вахмистр? Гончаренко?

- Не могу знать, как фамилия. А медаль он имеет золотую.

- Значит, вахмистр передал тебе... А от кого приказание?

- От якого-сь полковника.

Ливенцев понял, что приказание идет от жандармского полковника Черокова, и подумал, что, может быть, Генкель успел поговорить с ним по телефону, с этим Чероковым, может, они были когда-нибудь сослуживцами...

Черокова он видел всего только раз, когда принимал посты на железной дороге, так как посты эти каким-то образом были в ведении жандармской власти и дежурный по вокзалу жандарм обыкновенно добывал ему дрезину для объезда постов и рабочих, чтобы вертеть дрезину.

Вечером Ливенцев поехал на вокзал, где старый вахмистр Гончаренко, по своей представительности годившийся в генерал-губернаторы, нагнувшись к нему, сказал ему тихо и таинственно:

- Дня через два ожидаем его величество.

- Вот как! - очень удивился Ливенцев. - Отчего же нигде об этом ничего не говорят?

- То есть, где же это нигде? - осведомился Гончаренко.

- Да вот я был сегодня в штабе дружины и в штабе бригады - нигде ничего не слыхал.

Жандарм стал совсем таинственным и сказал почти шепотом:

- Секретная депеша, только в обед получена.

- Ну, у меня на постах все в порядке. А завтра поеду - кормовые деньги раздам.

- Завтра я распоряжусь, значит, насчет дрезины... А ко скольким часам дрезину заказать?

- Часам так к одиннадцати, я думаю.

- Слушаю, - сказал Гончаренко. - А теперь пойдемте, я вас проведу к начальнику.

И когда шел за огромным вахмистром Ливенцев по плохо замощенному вокзальному двору к двухэтажному дому жандармского управления, он смутно представлял себе Черокова, как человека незначительной внешности, но с какими-то странными, аспидно-сине-молочными, холодными и совершенно неподвижными, как у амфибии, глазами. Конечно, покушений на железной дороге ждали не от внешних врагов, а от внутренних, почему и ведал постами начальник жандармского управления.

В кабинете Черокова горела электрическая лампочка, но окна были наглухо, как везде в Севастополе, задернуты черными занавесками. В такой обстановке аспидно-сине-молочные глаза его стали еще более загадочны, и когда вошел сопровождаемый вахмистром Ливенцев, Чероков, подавая ему руку, так долго и пристально и совершенно не мигая глядел на него, что Ливенцеву стало не по себе и он передернул плечами.

Наконец, тихо, но отчетливо сказал Чероков, когда Гончаренко вышел:

- Его величество ожидается здесь на днях, но сегодня пока никому не говорите об этом.

Он помолчал немного и добавил уже более громко:

- Скажите, за всех людей ваших вы можете поручиться?

- Гм... Безусловно за всех, - уверенно сказал Ливенцев.

- Но ведь вы... Вам хорошо известно, что заводских рабочих между ними нет?

Ливенцев вспомнил, что говорилось что-то о заводских рабочих, когда Урфалов отбирал на посты людей, и сказал:

- Выбирали исключительно сельчан.

- Угу... Сельчан...

Неподвижные глаза Черокова не выдавали ни малейшей работы его мозга, и Ливенцев не мог уловить, когда появилось в нем соображение о немцах-колонистах, но он сказал вдруг:

- Немцы-колонисты ведь тоже сельчане, а у вас они в ротах имеются.

- И на постах есть немцы-колонисты, - сказал Ливенцев, вспоминая, что пост на одном из мостов подобрался исключительно из немцев.

- Ка-ак?! Есть? На постах?..

Глаза Черокова не замигали и не стали шире, они только как будто осветились откуда-то изнутри и побелели.

- Каким же это образом?.. И много их?

- Один пост.

- Це-лый по-ст? Исключительно из немцев?

Чероков даже хлопнул по столу руками.

- Да, целый пост: восемь человек.

- Как же это вы мне ничего об этом не донесли?

- Да ведь это не Вильгельмовы немцы, - улыбнулся его тревоге Ливенцев, - это самые лояльные, наши немцы. Тем более что они не полковники, не генералы, не адмиралы...

- А вы почем знаете, что они лояльные, эти ваши немцы? Нет, уж пожалуйста, ни за кого не ручайтесь! Скажите, чтобы завтра же их в роту, а на их место - русских. Чтобы ни одного немца и ни одного заводского рабочего не было на охране пути! Непременно!

- Заводские рабочие у нас в роте ведь только старые, свыше сорока лет... - сказал Ливенцев.

- Все равно! Чтобы никаких не было! А главное - немцев!

- Хорошо. Завтра же немцев заменят другими: людей хватит.