Заварушка среди могил

— Мама начала пить и пила все больше и больше, пока однажды ее машина не съехала с высокого моста в каньоне Дьябло. — От воспоминаний о том дне горло Гаррета сжалось. Копы на пороге. Синие и красные мигалки в окне, отражающиеся на стенах. — Мне сказали, это был несчастный случай. Но это не так.

Марика пошла еще медленнее, но по-прежнему продолжала смотреть только на дорогу.

— Перед смертью отец решил направить весь свой гнев на меня. Наверное, из-за того, что маму он чихвостил ежедневно, на нее его слова уже не действовали. Вот ему и понадобилась новая мишень.

Марика почти остановилась, однако не сделала ни малейшей попытки стереть слезы, блестевшие серебром в свете луны.

— Он меня не бил. Ничего такого. Но очень доходчиво давал понять, какая я для него обуза. Говорил, что мать использовала меня, только чтобы наложить на него лапы, а значит, она тоже никогда по-настоящему меня не хотела.

Тут Марика все-таки остановилась, но на Гаррета так и не посмотрела.

— Так или иначе, ты должна кое-что понять. Он был не прав насчет нее. По крайней мере отчасти. Может, поначалу она меня и не хотела, но она меня на самом деле любила.

Все еще не глядя на него, Марика тихо спросила:

— Он тебя ранил?

— Не-а. — Своупс прокрутил на пальце кольцо в виде черепа. — Просто был козлом. И обзывал всеми возможными оскорблениями, на которые хватало фантазии. А фантазии у него было хоть отбавляй, уж поверь. Однако со временем я кое-что о нем понял.

Марика повернулась к Гаррету, но в глаза по-прежнему не смотрела. Зато стала смотреть на то, как он играет с кольцами. Почувствовав себя неловко, Гаррет опустил руки.

— Я понял, что особенно отец бесился, когда я чего-то достигал. Например, когда моя команда из начальной школы заняла первое место, и я притащил домой кубок. Или когда я выиграл школьный забег. Или когда получил самый высокий балл за тест. Мне всегда хотелось, чтобы он мной гордился, но я не понимал, что он просто-напросто не мог. Не мог испытывать за меня гордости. — Гаррет глянул на Марику исподтишка. — Прошли годы, пока до меня не дошло, что причиной всему была зависть. Отец банально мне завидовал. Кто станет завидовать собственному ребенку?

В тусклом свете Марика посмотрела на свои ладони и вытерла невидимую грязь.

— Как бы то ни было, он умер, когда мне было десять, так что все это ерунда. И это приводит нас к злодеянию номер два. Когда я увидел тебя в объятиях твоего кузена… — Гаррет тяжело сглотнул, чтобы вернуть себе доступ к кислороду. — Буквально через месяц после смерти отца я застал мать в руках другого мужчины. В тот день я раньше пришел из школы и все еще оплакивал человека, который был этого недостоин, а у нее уже имелся другой мужик. Я в окно увидел, как они обжимаются, вбежал в дом и стал обзывать ее всеми теми же словами, которыми годами обзывал ее отец. В тот день из моего рта сыпались пропитанные ненавистью и презрением ножи, которыми он резал ее изо дня в день. — Гаррет засунул руки в карманы. — Через шесть часов она была мертва.

Поднеся руку к губам, Марика повернулась к нему спиной.

Боясь, что захлебнется от боли, Гаррет тоже отвернулся.

— Она всего лишь нуждалась в любви. Всем нужно, чтобы их любили и принимали. Но теперь это все не имеет значения.

Марика подошла к нему и положила ладонь ему на грудь.

— Еще как имеет. Но ты только что опять мне солгал.

Гаррет заглянул ей в глаза и стал потихоньку тонуть в их омуте.

— Клянусь, что нет.

— И все же солгал. Он тебя очень ранил. Пусть не физически, но эмоциональные раны порой бывают не менее глубокими.

Несколько долгих секунд боль внутри Гаррета боролась с желанием. Наконец он поинтересовался:

— Выпить по пивку? Таскается с дружками по барам? Ничего лучше не придумала?

Марика лишь поджала губы.

— Ты меня простишь? — тихо просил Своупс.

— За то, что ты придурок?

Против воли уголок его рта пополз вверх.

— Для тебя — мистер Придурок, дорогуша.

Стерев большим пальцем слезы с ее щеки, Гаррет наклонился и поцеловал Марику. Ее губы казались такими же мягкими и нежными, как вся она. Словно прохладная утренняя роса после обжигающе горячего дождя.

Изящные ладони скользнули вверх по его груди и легли ему на шею, а секунду спустя Марика прижалась к нему всем телом. Прорычав что-то прямо в поцелуй, Гаррет крепко ее обнял и стал наступать, направляя ее к ехавшему за ними джипу. Ему нужна была опора, потому что он собирался сделать нечто такое, что она никогда не забудет. Пока он сам не знал, что именно, но нужная мысль обязательно появится.

Садовски выскочил из джипа и сбивчиво забормотал:

— Я тогда это… ну… вон там постою…

Лучше бы ему и правда постоять где-нибудь вон там, да подальше. У Своупса срочно появилась куча дел.

Прижав Марику к решетке радиатора, он отступил на шаг. В свете фар красивое лицо словно светилось изнутри. Длинные ресницы слиплись от слез, а губы уже опухли от поцелуев. И только подбородок, тот самый прелестный подбородок, который так любил целовать Гаррет во время их встреч, едва заметно дрожал.