Завершившие войну

— Согласен, тут было допущено много ошибок, — Михайлов доел свой кусок окровавленного мяса и вытер жирные губы накрахмаленной салфеткой. — Для того нам и нужны такие, как вы, на нашей стороне. Вы увидите, что Новый порядок готов меняться, более того, сами сможете стать частью этих изменений. В этот раз амнистия будет настоящей, Саша. Не оттого, что мы вдруг стали гуманнее, разумеется. Однако в свете обрушившихся на Россию бедствий сделалось предельно ясно, что мы не можем позволить себе и дальше воевать с собственным народом. Вы ведь знаете, что восстания на руку иностранцам, расхищающим богатства нашей страны. Тем временем окраины сепарируются и стремительно дичают. Не знаю, какие там у вашего мятежа цели… вы, полагаю, тоже этого не знаете… но по существу вы развязываете руки Новочеркасску, предоставляете казакам возможность затягивать переговоры до бесконечности; а ведь Кубань — это пшеница, Саша. У вас будет хорошая позиция для выступления: вы призовете своих людей сложить оружие не из страха или покорности, а из сострадания к тем, кто умирает от голода.

— Вы сейчас либо пытаетесь меня обмануть, — Саша пригубила красное вино, — либо по существу говорите мне, что Новый порядок близок к краху, раз в самом деле нуждается в помощи таких, как я. Но ведь крах Нового порядка — это и есть моя цель. Не вижу причин принимать ваше предложение.

— Ответ вы уже сами знаете в глубине души. Если Новый порядок падет, нас всех насадят на вилы, что, безусловно, вас порадует. Ну а дальше-то что, Саша? Ленина и Троцкого больше нет, партия большевиков теперь не является силой, способной объединить общество. Россия на грани распада. Сотни тысяч людей голодают, и это число может каждый месяц увеличиваться в разы. Только консолидация всех сил и жесткое государственное регулирование могут провести страну через катастрофу. Разве вы не повзрослели достаточно, чтоб это все понимать?

— Если я откажусь, меня убьют? — спросила Саша, уже понимая, что это не тот вопрос, который должен ее волновать.

Вера встала со своего места, обхватила руками спинку Сашиного стула:

— Я говорила тебе, Каин, — сказала Вера, — с этим объектом — никаких угроз. На таких людей угрозы воздействуют обратным образом. Мученическая смерть легче и приятнее тяжелых компромиссов.

Михайлов выставил вперед открытые ладони:

— Менее всего я намерен кому-либо угрожать! Что ты там ей обещала, ссылку? Ссылка и будет. С одним небольшим подарком от меня лично. Если вы откажетесь, Саша, то я стану время от времени присылать вам письма. В них не будет никаких слов, только числа. Вы будете знать, сколько людей умерло от голода. И сознавать, что могли спасти хотя бы часть из них, хотя бы попытаться — но не сделали этого. Будете жить с этим знанием.

— Мне… надо подумать, — выдавила Саша. Острить и задираться отчего-то расхотелось.

— У вас было время подумать, — взгляд Михайлова стал жестким, и Саша поняла, за что он получил свое прозвище. — Довольно уже с вами носились как с писаной торбой. Мне нужен ответ сейчас. Да или нет?

По счастью, беседа приостановилась, потому что вошли официанты. Они сноровисто убирали со стола — кусок окровавленного мяса наконец-то исчез у Саши из-под носа. Пока они расставляли новые тарелочки, бутылки и блюдца, Саша прикрыла глаза и задумалась.

Внутри нее зияла дыра там, где прежде был муж, и теперь он был нужен ей как никогда. Он принимал все ее решения и безропотно нес за них ответственность, как за свои, но когда она приходила за советом, по любому вопросу, он говорил с ней спокойно и вдумчиво, без политической ангажированности. Он бы понял. Что бы он ей сказал?

Если на предложение Михайлова она согласится, друзья сочтут ее предательницей. Но ведь она и сама в глубине души признавала многое из того, о чем он говорил. Ребенок, жующий солдатскую рукавицу… сотни тысяч и миллионы людей не были для нее цифрами на бумаге. Она ведь пришла в революцию ради того, чтоб защитить большинство, как бы ни приходилось ради этого жертвовать меньшинством. И вот пришло время ради большинства пожертвовать самой революцией, которая, похоже, не работает на этом историческом этапе.

Когда за официантом закрылась дверь, Саша сказала:

— Я войду в ваше предприятие только как равноправный партнер. Вы будете посвящать меня во все, что сами знаете, открыто и честно. Мы станем вместе вырабатывать стратегию и принимать решения. Если вас перестанет устраивать наше сотрудничество, вы меня убьете, конец истории. Если я заподозрю, что вы что-то от меня скрываете, поймаю вас хотя бы на малейшей лжи… то же самое. Эти сказки про ссылку я больше слышать не хочу. А если вам нужен ручной комиссар, то это не ко мне. Можете мне тогда присылать на своих бумажках хоть миллионы, хоть, я не знаю, квадриллионы, моя совесть будет спокойна. Однажды я уже позволила использовать себя втемную. Больше никогда. Теперь выбор за вами. Да или нет?