Завеса Правды и Обмана

Может, Армин из моих снов все-таки мне не чудился. Может, Армин, которого я видела, появлялся в те короткие промежутки бодрствования.

Уэйлан на секунду растерялся.

– Когда-то Армин был могущественным фейри, Делф. Мне кажется, он даже не осознавал, как много потерял, до той ночи с тобой. Тот Армин, которому я когда-то служил, не потерял бы сознания в схватке с отродьем, каким бы огромным оно ни было, не говоря уже о том, чтобы вообще стать жертвой похищения.

Увидев мое выражение лица, он откашлялся:

– Думаю, ему нужно время, чтобы смириться с неизбежным, раз уж это все-таки произошло.

Что-то в его тоне заставило меня снова сесть:

– О чем это ты, Уэйлан?

Демон отступил в сторону, открывая зеркало, висевшее на дальней стене, которое я раньше не заметила. В комнате было слишком темно, и я не могла разглядеть свое отражение, поэтому демон взмахнул рукой, заставив шторы раздвинуться сами по себе.

Рука взметнулась вверх, чтобы прикрыть глаза, но тут же замерла. Даже после такого резкого перехода от темноты к свету я поняла, что имел в виду Уэйлан.

Но что еще важнее, я знала, что он подразумевал.

Черные отметки под глазами исчезли.

Но изменилось не только это. Я с трудом узнавала лицо в отражении.

Без сомнения, это была я. У меня были все те же темные глаза, белесые волосы… но я изменилась.

Я все еще была человеком.

Но я также была и фейри.

Не успела я побледнеть от осознания, как Уэйлан внезапно склонил голову набок. Я не сразу поняла, что произошло.

Шаги. По меньшей мере дюжина пар ног быстро двигалась по коридору в направлении к нам.

– Ага, должно быть, мое послание дошло до Калдамира, – сказал Уэйлан, коротко кивнув. – Армин попросил сообщить ему, когда ты проснешься.

Армин. Приказ, отданный им Уэйлану, ножом прошелся по сердцу.

– Мне пора, – сказал Уэйлан. – Если не хочешь предстать перед всем двором в чем мать родила, советую одеться.

Перед тем как уйти – в этот раз он направился к двери, а не просто испарился, – он взмахнул рукой, и на кровати появилось новое платье.

– Подожди!

Я не обратила внимания на платье и поползла на четвереньках, окликнув его, пока он не ушел.

– Отродье, – задыхаясь, проговорила я. – Хочешь узнать, что оно сказало мне?

Эта фраза сработала – Уэйлан замер, спина его на мгновение напряглась.

– Оно предупредило меня.

Он все еще не шевелился.

– Оно сказало что-то насчет пробуждения короля… Что это станет погибелью для моего рода. Ты знаешь, что это означает?

– В этот раз Армин отдал очень четкий приказ, – осторожно проговорил Уэйлан, – по поводу того, что я могу тебе рассказать.

Шаги за дверью стали громче. Повезет, если успею через голову натянуть платье, прежде чем они ворвутся сюда. Уэйлан все еще не смотрел на меня. Его напряженный голос словно боролся сам с собой, когда он выдавил следующие слова:

– Осторожнее выбирай тех, кому доверяешь, малышка. Опасности за пределами дворов – ничто по сравнению с тем, что тебя ждет внутри. С легкой задачей ты справилась – ты выжила в Аварате. Сейчас начнется сложная часть.

Что это за часть, объяснять не было нужды.

Мы оба знали, что это значит.

Я все еще жила, что само по себе было чудом. Сложная часть, естественно, заключалась в том, чтобы остаться в живых.

Глава двадцать девятая

Калдамир прибыл в сопровождении целой свиты фейри. Никс и Тетис стояли рядом с ним, из-за чего отсутствие Армина становилось еще заметнее.

Вместе с ними пришла и добрая половина Горного двора: море любопытных лиц высыпало в коридор за спинами принцев. Большинство из них смотрели с тем же выражением, которое я помнила из своих лихорадочных снов – наполовину любопытным, наполовину брезгливым; они пришли поглазеть на существо, которому едва хватило времени, чтобы натянуть на свое обнаженное, только недавно пришедшее в себя тело сорочку, когда они ворвались, даже не удосужившись постучать.

Как только я увидела золотые локоны Калдамира, обрамлявшие такое же каменное лицо, как и сам двор, который он возглавлял, я вспомнила, как сильно его ненавижу. Мне хватило всего одного взгляда, чтобы память вернулась.

– А, отлично, значит, ты не умерла.

Услышав замечание Калдамира, Тетис слегка толкнул его, но я все равно не могла не заметить, как поразительно тихо рядом с ним стоял Никс. Голова его была опущена, искра, погасшая в его взгляде в тот момент, когда он впервые увидел уничтоженный лес, так и не вернулась.

Фейри, стоявшие ближе всего к Калдамиру и остальным принцам, были самыми пожилыми, их прекрасные лица были все так же прекраснее человеческих, но чувство собственного достоинства, отражавшееся в их глазах, и то, как они держались, могло прийти только с возрастом. В их случае – с течением веков, а не десятилетий. Двор Калдамира был заметно скромнее двора Никса. Все, начиная с выражения их лиц и заканчивая цветом одежды – различных оттенков серого и ониксового, как сами горы, окружавшие нас, – было почти угрюмым.

Именно один из пожилых фейри дотронулся до руки Калдамира, и в этом жесте было что-то отеческое.