Завещание

— Господи, Джозефина, как ты могла не понять? — выпалил Ганьон. Его взгляд метнулся к Джейку, потом снова вернулся к Джози. — Ты не упомянула во всех своих разговорах о Джейке, насколько вы с ним близки. — И после этого он резко поднял руку, указывая на Джози в ночной рубашке.

Это также заставило его чувствовать себя лучше, и не на мгновение.

Она говорила о нем с этим парнем.

Много.

— Хорошо, Генри, это неловко, — ответила Джози, делая еще один шаг назад от него, будто ей не нравилось находиться так близко к его гневу, в то же время, к счастью, запахивая халат и скрестив руки на груди. — Но должна заметить, что я не ожидала увидеть тебя здесь. Мы разговаривали только вчера, и ты не предупреждал меня, что приедешь. Это неожиданно.

— Должен признаться, дорогая, немного подумав, это не стало для меня сюрпризом, — сказала ей Ганьон, прежде чем посмотреть на Джейка. — Не слишком тут располагайся. Знаю, она хороша, но она редко возвращается за добавкой.

Джейк почувствовал, как его мышцы и шея напряглись, живот скрутило, когда он услышал, как Джози ахнула.

Он знал, что она хороша?

— Генри! — осадила она, и он снова посмотрел на нее.

— Джозефина, думаешь за двадцать три года мужчины, с которыми ты трахалась, не болтали. Половина из них думала, что ты уже была со мной. С другой стороны, если это так, то они удивлялись, почему я не оставил тебя.

Она сделала еще один шаг назад, ее лицо побледнело, и Джейк увидел, что даже в профиль ее глаза были широко раскрыты.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

Внезапно Ганьон наклонился к ней, и именно тогда Джейк сделал шаг вперед. Но он только наклонился, и Джейк насторожился, но остановился.

— Потому что, Джозефина, я чертовски устал от этого дерьма, наблюдая, как ты делаешь свой выбор, и, ожидая, когда ты закончишь с этой херней, и настанет мой черед.

Джози снова ахнула, но Ганьон еще не закончил.

— И теперь ты трахаешься с мужиком, который владеет гребаным стрип-клубом?

Ее спина выпрямилась, а руки опустились, но она зацепилась за что-то, сказанное им ранее.

— Настанет твой черед?

— Джозефина, черт побери, я влюбился в тебя в тот самый момент, как два гребаных десятилетия назад ты пришла ко мне на собеседование.

Джози замерла. Джейк замер. Воздух замер.

Твою мать, десятилетия. Она была у него десятилетиями.

Джейк обладал ею всего несколько недель, взял ее лишь дважды, и теперь этот мудак, наконец, позволил этому дерьму вывалиться?

— Ты был в меня влюблен? — прошептала она.

— С самого начала, — ответил он.

— Я… я… как такое может быть?

— Как же этого не может быть? — возразил он в ответ. — Ты везде со мной. Ты почти всегда на моей стороне. Я сделал больше твоих фотографий, чем кто-либо другой, и единственная фотография, которую я ношу с собой в чертовой рамке и устанавливаю в каждом гребаном гостиничном номере, куда я захожу, — это мы с тобой.

— Я твоя помощница, — напомнила она ему.

— Ты знаешь много своих коллег. У кого-нибудь из их работодателей есть их совместная фотография в серебряной рамке, которая везде с ними?

Она покачала головой.

— Ты… у тебя были другие женщины.

— У тебя были другие мужчины, — отрезал он.

Ее голос повысился, когда она выкрикнула в ответ:

— Ты находил любовниц прямо у меня на глазах.

— И ясно, что тебе было наплевать, тебе сейчас наплевать и всегда будет наплевать.

— В этом нет никакого смысла, — сказала она ему.

Но он не слышал ее, продолжая идти к своей цели.

— А теперь и мне наплевать.

После этого Ганьон двинулся, чтобы взять свою сумку, и направился к двери.

Взявшись за ручку, он повернулся к Джейку.

— Совет. Будь осторожен. В ее стиле дать достаточно, чтобы в ней нуждались, но заставить желать большего. Ее это заводит. После нее остается опустошение, и она не чувствует его, просто продолжает потягивать свой чай и свой Шамбор и ищет следующего дурака, страстно ее желающего.

Прежде чем Джейк успел вымолвить хоть слово или Джози успела это сделать, Ганьон выскочил за дверь, захлопнув за собой массивное дерево.

Джейк не двинулся с места. Он перевел взгляд на Джози, которая отвернулась от него, чтобы посмотреть на дверь, и замер. Напряженный и неподвижный.

Он знал, она была влюблена в своего босса в течение многих лет. Лидия ему рассказала. А также, что Ганьон был влюблен в нее. Лидия рассказала ему и это. Так что Джейк понятия не имел, в какую сторону все пойдет.

Понимая, что Ганьон был всем, что она хотела от мужчины, а она желала его на протяжении десятилетий, если бы он додумался об этом, она бы открыла эту дверь и побежала за ним, оставив Джейка позади.

Вот почему он оставался неподвижным. Напряженным и неподвижным. Ждал, когда она распотрошит его.

Поэтому он был чертовски потрясен, когда она не распахнула дверь. Он наблюдал, как ее голова медленно повернулась к нему, и ее ошеломленные глаза на страдальческом лице прошлись по его телу, прежде чем поймали его взгляд.

Ее голос был таким же болезненным и ошеломленным, когда она спросила:

— Почему ты так далеко?

Он не был далеко. Он был в четырех метрах.