Завещание

Я провела следующие пятнадцать минут, прежде чем мы все удалились в гостиную посмотреть телевизор, потягивая вино за кухонным столом. Но только после того, как сходила за телефоном, чтобы проверить ответы Итана в его домашнем задании по умножению (я была безнадежна в математике) на калькуляторе.

Он ошибся в одном примере из тридцати.

Это означало, что он был также умен, как забавен и довольно мил. И я чувствовала, что это абсолютная правда, даже когда попросила его пересчитать неправильный пример, и он сделал это на пальцах с шевелящимися губами.

И я решила, что это тоже было восхитительно.

*****

Вечер закончился. Мы стояли на улице рядом с грузовиком Джейка, и я обращалась к Эмбер.

— Я сообщу твоему отцу, когда Жан-Мишель ответит мне, — сказал я ей, после того как она умылась, я ее сфотографировала. Хотя я не отправлю фото Жан-Мишелю до завтра, поскольку было уже поздно, он находился в Нью-Йорке, и это выглядело бы грубо.

— Хорошо, — пробормотала она.

— Было приятно познакомиться, — продолжала я.

— Мне тоже, — пробормотала она, неловко махнув рукой, и направилась к грузовику.

Едва она отошла, как Итан бросился вперед и снова обнял меня за талию. На этот раз я положила руку ему на плечо и сжала, прежде чем он отстранился.

— Так здорово встретиться с тобой, и еда была ааафигенно потрясной! — заявил он.

— Рада, что ты так думаешь, и мне тоже было приятно познакомиться с тобой, — ответила я.

Он широко мне улыбнулся, помахал рукой и поспешил к грузовику.

Его место занял Джейк, и заявил:

— Хороший был вечер.

На самом деле так оно и было, и оказалось, что для всех нас. Я молча кивнула.

— Завтра, в девять. Встретимся в «Хижине».

Я в ужасе уставилась на него. Я была ошеломлена, потому что «Хижина» была, ну… хижиной. Она находилась на пристани, и хотя я слышала о ней и знала, что бабушка бывала там время от времени, я также видела ее, и она было, ну… ужасна.

— В «Хижине»? — спросила я, и он улыбнулся.

— В «Хижине», лисичка, — сказал он странно, потому что я не могла понять, почему он добавил «лисичка». — В девять, — закончил он.

— Я… могла бы приготовить тебе завтрак, — предложила я.

— Могла бы, но если бы ты это сделала, я бы не познакомил тебя с их омлетами из морепродуктов, которые настолько хороши, что собьют тебя с ног. И я хочу, чтобы ты сосредоточилась на том, чтобы рассказать мне все, что плещется в этой прекрасной синеве, а не на приготовлении завтрака.

Прекрасной синеве? Он имел в виду мои глаза? От одной этой мысли у меня снова скрутило живот.

— Итак, девять. «Хижина», — приказал он.

Я вздохнула, прежде чем согласилась:

— Хорошо.

Он снова улыбнулся мне, наклонился и еще раз коснулся губами моей щеки, а затем отодвинулся на сантиметр, прежде чем прошептал:

— Спасибо за прекрасный вечер.

— Всегда пожалуйста.

Даже в тусклом свете уличных фонарей Лавандового Дома я видела, как его глаза загорелись весельем, прежде чем он покачал головой и отошел, сказав:

— До скорого, детка.

— Э-э… э-э… до скорого, — крикнула я.

Я смотрела, как он садится в грузовик. Помахала в ответ, когда Итан помахал мне с заднего сиденья. Лишь когда я подола к дому, грузовик начал с рычанием двигаться вдоль дороги. Оказавшись внутри, закрыв и заперев за собой дверь, я пошла на кухню, чтобы выключить свет, и почувствовала это.

Дом казался странным. То есть, странно пустым. Он никогда не чувствовался таким. Напротив, даже если в нем были только мы с бабушкой. Он был вибрирующим. Живым.

А теперь все было тихим.

Одиноким.

— А может, именно так ты себя и чувствуешь, цветочек.

Эти слова были произнесены мной, и они были настолько поразительны и тревожны, что я тут же выбросила их из головы и двинулась к выключателю. Но я изменила направление и вместо этого подошла к закупоренной бутылке вина и налила себе последний бокал.

Взяв его с собой, я только тогда выключил свет. И направилась в светлую комнату.

ГЛАВА 6

Неистовый

В доме было почти темно и совершенно тихо. Джейк, держа бутылку пива в одной руке, другой потянулся к ящику в своем столе, отперев его.

Он вытащил высокую стопку конвертов, перевязанных голубой атласной лентой цвета глаз Джози. Он глубоко вздохнул, положил стопку на стол и потянул за конец ленты. Затем провел кончиком указательного пальца по стопке, пока не нашел его.

Его любимый, пусть даже самый печальный.

Розовый конверт.

Отставив пиво в сторону, он перевернул стопку и взял его. Затем пробежался по остальным и вытащил голубой. Он взял пиво и подошел к стулу у окна. Напольная лампа уже горела, так что он сел в кресло, поставил пиво на стол рядом с собой и вытащил зачитанные до обветшалости письма, осторожно их открыв.

Он снова взял свое пиво, откинулся на спинку стула и принялся читать, сперва голубое, его глаза скользили по мелкому, аккуратному, но в то же время изящному и определенно женскому почерку.

Дорогая бабушка,