Завещание

— Тогда мне тоже было жаль, солнышко, — ответил он. — Но то, как она отвернулась от меня, но в основном от Итана, когда у нее появился новый мужчина и она начала новую жизнь, не расстроило меня.

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем спросить:

— Так это тогда бабушка предложила тебе деньги на «Цирк»?

— Да. — Он кивнул. — Это было дерьмовое место. И Дэйв, парень, который владел им, был мудаком. Девочкам ничего не платили, говорили, чтобы зарабатывали на чаевых. Двое вышибал на ночь. Всего двое. Для такого клуба, как этот, это чревато неприятностями. В баре, где работали девчонки, которые ни хрена не могли против этого дерьма, что-нибудь случилось бы. А он все зарабатывал деньги. Целую кучу. И когда он захотел уйти, я знал, что если бы мог купить бар, то смог бы все изменить, сделать лучше.

— Поэтому ты сказал об этом бабушке, и она поверила в твою идею.

Джейк снова улыбнулся.

— Да. Она поверила в мою идею, Лисичка. Сказала, что если я оставлю спортзал, она отдаст мне остальные деньги, и я смогу выкупить «Цирк», и по ходу вернуть их ей. Разумеется, я отказался.

Она выпрямилась и наклонилась к нему, удивленно спросив:

— Отказался?

— Отказался, — подтвердил он. — Взять деньги у восьмидесятишестилетней леди? — он покачал головой.

— Но, в конце концов, ты взял деньги, — заметила она.

Джейк кивнул.

— Взял. Но сначала сто раз сказал «нет». Самое приятное во всем этом было то, что она интересовалась мной, я ей нравился, а она нравилась мне, и она держалась за меня. За это время она познакомилась с детьми, вошла в нашу жизнь, и она нам там нравилась, мы держались за нее, а она держалась за нас. В конце концов, я сдался. Взял деньги, мне дали ссуду на спортзал, видя, что здание принадлежит мне. Я закрыл «Цирк» на два месяца, мы с приятелями починили его, снова открыли, в течение года я вернул деньги Лидии. Погасил кредит на спортзал за три года. Купил дом с четырьмя спальнями, где у всех детей есть свои комнаты. Жизнь изменилась. Отстоя закончился. Стало хорошо. И Лидия была катализатором всего этого.

— Так вы и познакомились, — тихо сказала она.

— Так мы и познакомились, — так же тихо ответил он.

— Я рада, что она была у тебя, Джейк. — Мягко произнесла она.

— Я тоже, солнышко.

— Я просто не понимаю, как она могла быть так вовлечена в твою жизнь, в жизнь твоих детей, и ни разу не упомянула никого из вас.

Это было самое неприятное. И, он знал, это был гребаный ход, но она столько страдала, что Джейк вошел в болото. Он разберется с ответным ударом, после, но только если он произойдет.

— Детка, она была вся в тебе, когда ты приезжала ее навестить, — сказал ей Джейк, и она снова посмотрела на него.

— Прошу прощения?

— Она постоянно говорила о тебе. Думала о тебе. И когда ты приезжала в гости, то очень волновалась. Не могла дождаться. Нетрудно заметить, что она скучала по тебе, и очень сильно. Так что, думаю, когда ты бывала у нее, она не хотела делить тебя ни с кем.

— Мы ходили на вечеринки, и я все время виделась с другими ее друзьями, — ответила она.

— Да, но я не совсем ее возрастной группы, и моя семья не совсем ее социального статуса. Нас не приглашают играть в бридж, и мы не ходим на церковные собрания.

— Верно, — пробормотала она.

— И я знаю из того, что она рассказывала мне после того, как ты уезжала, что она не жила в своем обычном темпе безумного общения, как делала всегда, до тех пор, пока больше не смогла. Когда ты бывала здесь, она брала перерыв. Она отдавала тебе все свое время и вытягивала каждую крупицу твоего.

Это вызвало молчание, пока она не нарушила его, тихо сказав:

— Мы поглощали друг друга.

— Что, прости? — спросил он.

Она снова посмотрела в окно.

— Когда мы были вместе, то поглощали друг друга. Я думала, что просто скучаю по бабушке. Когда я была с ней, то использовала каждое мгновение, которое могла, чтобы находиться с ней и в этом доме. Запомнить их на всю жизнь. Я делала это еще до того, как… — она замолчала и начала снова. — Я делала это, даже когда была маленькой девочкой. Мне нравилось быть с ней, и мне нравилось быть с ней в этом доме.

— Так, может, поэтому мы и не встретились.

Она снова посмотрела на него.

— Ты и твои дети не дружки по бриджу, Джейк, но для нее ты тоже много значил. Я знаю, это правда. У нее на тумбочке твоя фотография.

У Джейка не было на это никакого ответа.

Хотя, нет. Был один. Он просто не мог ей его дать. Не сейчас.

— Поначалу я могу понять. Но семь лет? — спросила она.

Он согнул колено, наклонился и, потянувшись, поймал ее руку.

— У меня нет ответов для тебя, детка, — мягко сказал он ей, и ни одно из этих слов не было подходящим, потому что они означали, что он ей лгал. — И, это отстойно, но ее больше нет. Это явно выносит тебе мозг, но ты должна отпустить ее, потому что ты не получишь эти ответы. Просто смирись с тем, что это было, что бы это ни было, и она сделала так, что теперь мы есть друг у друга.

— Теперь мы есть друг у друга, — прошептала она.

— Да.

Она развернула ладонь так, чтобы сжать его пальцы. Посмотрела ему в глаза и продолжила шептать.

— Я рада, Джейк.