Завещание

Поднявшись, в левую ногу прострелило. Теперь заныла и она. Все конечности шевелились, а значит не сломаны, но как итог. Штаны порваны, левый рукав спецовки в лоскуты, тряпкой мотался на руке. От кисти, тонкий, проходящий по всему локтю порез. На левой щеке ссадина содрана до крови. И это не говоря о том, что весь с головы до пят перемазан в грязи. Я посмотрел вперёд, машина скорой стояла на дороге в нескольких метрах дальше от нас.

– Саныч подожди. Ты так и не сказал, что произошло после того как мы заглохли.

Водитель снова посмотрел на меня, но теперь более обеспокоенно.

– Кирилл, мы не глохли.

– В смысле? – Легонько ухмыльнулся я и скривился от боли.

– Мы не глохли, – повторил водила. – Ты вырубился сразу, как только мы отъехали от дома больного.

– Да не, не может быть, – продолжил я отрицать. – Я же помню, как Олесе звонил.

Напарник не отрывал от меня взгляд и становилось ясно, он не врал. Ему просто это не зачем, тем более Саныч не из того типа людей отпускающих шутейки не в то время не в том месте. А сейчас как раз было оно.

– Кирилл, ты на полном ходу выпал из машины, благо скорость была маленькая. Я подумал ты убился.

Не слабое заявление хочу заметить, оно не то что не укладывалось в голове, а попросту в неё не помещалось. Как и не влазила мысль о том, что я мог быть сейчас мёртв. Стоять на той стороне реки Стикс или быть принятым в Вальгаллу, за хоть и не героическую, но всё же эффектную кончину. А потом в маленькой сноске Балашовской газеты, снизу на последней странице, получить свою трехстрочную славу среди пяти других некрологов за скоропостижную гибель фельдшера станции скорой помощи. И только после этого, окончательно кануть в Лету.

– Нам нужно ехать. – Сказал Саныч, и взяв меня под руку, помог доковылять до машины.

Всю оставшуюся дорогу до станции мы молчали. Я не хотел вдаваться в подробности того, как выпал из машины. Думаю водителю этот разговор тоже не представлялся приятным. Меня больше заботило другое. Я совершенно не помню, как уснул, и дело даже не в том, как уснул это никогда не запоминается, а как готовился ко сну. Мысли о том, что нужно прикрыть глаза или пока едем подремать, а если в домашних условиях, так это целая процедура подготовки. И ладно бы если я пришёл сегодня на работу не спавшим, абсолютно уставший, тогда всё более-менее ясно. Но нет. Ничего подобного. Но самое ужасное во всём этом, натуральность происходящего. Ведь даже после пробуждения от яркого правдоподобного сна, на яву всё равно четко прослеживается граница. Можно с легкостью отличить реальность и ощущения от ночного вымысла. Здесь же, в данном случае всё идентично. И теперь под рёв мотора, мелькая мимо домов в глубине поздней осени, где гарантия того что я выбрался из-под завесы грёз, где подтверждение того, что в этом мире я всё же проснулся.

Несмотря на сомнения, боль оказалась очень уж натуральной, когда товарищи и коллеги сначала послушав красочный рассказ Саныча о моих злоключениях, принялись приводить меня в надлежащий вид. Серьёзные повреждения отсутствовали, а те что имелись в основном косметические, обработали со всем профессионализмом, присущим людям данной специализации. На сегодня, а также на ближайший месяц меня отпустили домой. И ребята провожали мою персону со станции с пожеланиями: хорошо отдохнуть и никогда на неё не возвращаться, а отправиться на поиски лучшей жизни. Юмористы блин! И всё это к лучшему. Ведь теперь, со всей этой заварушкой с машиной, я попаду в негласный реестр захватывающих историй станции СМП. И рассказывать данное происшествие будут всем и каждому в любой удобный момент и подходящий случай, при этом оборачивая во всё более и более невероятные факты.

Домой я отправился на такси. Так настояли коллеги и вызвали машину тоже они. Я бы не смог даже если захотел, как оказалось в отличии от меня, мой мобильник приказал долго жить, превратившись из смартфона в смартхлам. Для Олеси моё неожиданное прибытие, надеюсь будет сюрпризом. На связь с ней я так и не вышел за весь день. Компенсирую это приездом. Такси долетело шустро, водитель выискался настоящий Михаэль Шумахер и Айртон Сенна в одном лице, только по Балашовским меркам и на двенашке, вместо болида. Я расплатился, любезно пожелав удачи и вылез из машины. Таксист дал круг по двору, развернулся и удалился с улицы.