Завещание

На следующий день я практически вырвала нужный том у архивариуса из рук. Зашифрованное письмо лежало в середине, на одном краю была небрежно написана дата: 1574 год. Просмотрев письмо и не найдя, как мне показалось, комбинацию символов для слова «изумруд», я принялась расшифровывать письмо: выписывала цифры в блокнот, группируя так, чтобы получились слова. Через полчаса, обработав только половину первой страницы, я попыталась прочитать получившееся. Но у меня получалась бессмыслица, не имеющая ничего общего с французскими, итальянскими или латинскими словами. Я взяла другое зашифрованное письмо и попробовала снова. Дешифратор не работал. Или я что-то делала неправильно.

Я пролистывала документы в поисках новых шифров. Архив закрылся, и я пошла домой. Каждый вечер я совершала один и тот же ритуал: держа в одной руке телефон, а в другой – перцовый баллончик, я медленно входила в здание, а потом в свою квартиру. Я почти убедила себя в том, что взлом со мной не связан. Что это случайное преступление, которое могло произойти где угодно. Воры, вероятно, были разочарованы, обнаружив чемодан, полный дешевой одежды и конспектов на непонятные исторические темы. На всякий случай я решила не спешить сообщать владельцу здания о поцарапанной двери.

Я отправила письмо, в котором суммировала то немногое, что нашла в томе, и объяснила, что еще не разобралась с дешифратором, но уверена, что разберусь. Завтра.

Я делала успехи. Я была уверена, что они это видят. Я ничего не слышала о Розе больше недели – с первого дня пребывания во Флоренции.

На следующий день я решила попробовать расшифровать еще два письма, над которыми еще не работала. Если мне удастся расшифровать первые несколько слов, то я продолжу. Если нет, то двинусь дальше.

Я нашла два зашифрованных письма и проверила, не содержат ли они чего-нибудь похожее на слово «изумруд». Нет, и после того, как я выписала и расшифровала первые десять «слов» каждого из писем, оба не дали ничего вразумительного, только тарабарщину. Я сдала том, вышла и заглянула в бар, где заказала панино. Если Уильям спросит, я скажу, что нормально питалась.

Вернувшись в архив, я передернула плечами и устроилась на стуле, из спинки которого торчал поролон. Чувствуя себя обескураженной, я взяла со стола выдачи том под номером 3791. Пролистав первые несколько страниц, читая имена в приветствиях и подписях, я не увидела никаких упоминаний об изумруде. И ничего, связанного с Фальконе.

Просмотрев примерно три четверти тома. я нашла простой ключ для расшифровки, спрятанный внутри сложенного вчетверо листа бумаги. Я читала о таких простых ключах, этот был с заменой цифр на буквы. Мне хотелось почувствовать какое-то волнение, но после тупика с другим дешифратором я испытывала только разочарование. Если бы на меня не давила необходимость найти изумруд, я была бы взволнована этой находкой, каким бы ни был результат, но сейчас от моих решений зависела вся моя жизнь.

Поскольку фотографировать в архиве нельзя, да и ксерокопировать тоже, то остаток дня я переписывала ключ. Закончив, пролистала еще несколько страниц и нашла зашифрованное письмо. Я попыталась его расшифровать новым простым ключом. Но мне не удалось составить ни одного слова, которое имело бы смысл.

Мое настроение колебалось между унынием и радостью и уже клонилось к унынию, когда у меня появилась идея. К сожалению, свет выключили прежде, чем я успела что-то предпринять.

Выйдя на улицу, я увидела сообщение от Уильяма, который писал, что он все еще в городе, потому что его пострадавшая от наводнения справка из Национальной библиотеки задержалась у реставраторов. Был вечер пятницы, и я пригласила Уильяма встретиться со мной за аперитивом в баре «Антонио».

– Я могу к такому и привыкнуть, – пошутила я, когда мы поприветствовали друг друга.

– Не так уж много нужно, чтобы привыкнуть к итальянским порядкам. – Мы заказали графин домашнего вина и, договорившись не обсуждать Розу или изумруд, поговорили об итальянских музыкальных исполнителях, выступления которых видели. Я рассказала ему о найденных дешифраторах.

– Это необычно, Уильям?

– Не то слово. Ты должна показать их мне.

– Конечно, покажу. Но стоит ли мне продолжать?

– Большинство ученых не стали бы утруждаться. Я восхищен твоим упорством. В следующий раз мы пойдем в Национальную библиотеку вместе.

– Буду с нетерпением ждать. – Я опустила глаза, но он, казалось, ничего не заметил.

Когда мы уходили, было уже поздно, и улица возле бара была пуста.

– Давай я провожу тебя до дома, – предложил Уильям, и я не стала отказываться.

Я чувствовала его близость всем своим телом, пока мы шли вместе.

– Хочешь подняться? – спросила я, когда мы подошли к моему дому.

– Конечно. С удовольствием посмотрю, как ты устроилась.

– Нет, я о другом. Может, ты хочешь выпить? Как насчет домашнего лимончелло?

Уильям выглядел удивленным.

– С удовольствием.

Я взяла его за руку и повела за собой вверх по лестнице. Перед дверью в квартиру он обнял руками мое лицо и поцеловал. Я почувствовала привкус красного вина у него на языке.