Завещание

Мы продолжили идти по извилистым переулкам, пока не добрались до площади и не замерли перед огромным палаццо. Он был настолько велик, что я решила, что это жилое многоэтажное здание. Изящный дворец, построенный в стиле «тромплёй», контрастировал с окружающей его грязью и убогостью.

– Это палаццо Джустиниани, – пояснил Никколо. – Джустиниани были одной из самых могущественных семей. До того, как они придумали это имя, они были объединением семей с общими интересами. Посмотри на их герб над дверью – башня с острова Хиос. А вон там, – он указал на мраморную скульптуру льва, высеченную на фасаде, – лев, которого украли в Хорватии после войны генуэзцев с Венецией. Представь себе интриги тех дней! Романтика.

– А также никаких антибиотиков и анестезии, разгул женоненавистничества и расизма, – добавила я.

– Хм, да. Ты очень много знаешь об истории. Что ж, я уверен, что скоро, как бы сказать, озадачу тебя!

Мы забрели во внутренний двор.

– Обрати внимание на входы в палаццо, видишь резные скульптуры над дверьми? Это изображения людей, которые жили тут раньше. – Я достала из сумки блокнот и ручку. Никколо не переставал говорить, пока я делала заметки. – Ты знала о скользящей системе палаццо?

– О какой системе?

– Ага! Видишь, я уже озадачил тебя. То ли еще будет. Когда Геную посещали важный сановник, король или кардинал, влиятельные семьи использовали лотерейную систему, чтобы определить, в чьем палаццо остановится посетитель.

– Получается, ты «выиграл» в лотерею, но в то же время «проиграл», верно? Принять короля – это слишком накладно для одной семьи, – покачала головой я.

– Умница, но ты не совсем права. Это считалось большой честью, которая приносила пользу семье, а расходы распределялись между всеми. Как только определялся палаццо, остальные одалживали хозяину кухонную утварь и другие необходимые вещи.

– Фальконе готовились принять французского короля в восьмидесятых годах шестнадцатого столетия. Ты когда-нибудь слышал об этом?

– Нет. – Теперь мы остановились перед другим палаццо, который был увенчан внушительной башней. Никколо сказал: – Я забыл упомянуть, что, начиная с двенадцатого века, наличие башни при доме, casa torre, стало символом статуса. С тех времен башня более не предназначалась для обороны.

Дальше по улице я увидела стайку проституток.

– Здесь так много проституток, – заметила я.

Он пожал плечами.

– Мы находимся в квартале della Maddalena. Проституция здесь законна со времен Средневековья.

На одной из башен я приметила часы и ужаснулась:

– Уже двенадцать тридцать. Разве мы не должны…

– Еще десять минут! Видишь эту широкую улицу? – указал рукой Никколо. – Именно здесь разбогатевшие семьи в шестнадцатом веке строили роскошные резиденции, чтобы продемонстрировать свой достаток. Испанский поэт Франсиско де Кеведо сказал: «Серебро рождается в Америке, умирает в Испании, а хоронят его в Генуе». Банкиры, финансировавшие эти экспедиции, купались в серебре. Ты можешь убедиться сама.

Мы прошли еще два квартала зданий, соперничающих в роскоши.

Прогуливаясь по Страда Нуова, Никколо указал на Белый дворец и Красный дворец, расположенные недалеко друг от друга: Палаццо Бьянко и Палаццо Россо, о которых я читала.

– Когда-нибудь я бы с удовольствием посмотрела на хранящиеся там портреты Рубенса и Ван Дейка.

Мы продолжали идти, и Никколо указал на Палаццо Гримальди, дом первого банкира Филиппа II.

– Николо Гримальди был известен среди генуэзцев как «il monarca».

– Спасибо, что показал мне окрестности, Никколо. Исходная информация очень важна, но пора приступать к работе. Часы тикают.

– Изабель, я ужасно проголодался! Уверен, что ты тоже хочешь есть. Давай быстро где-нибудь перекусим. – Он улыбнулся и зашагал дальше, не дожидаясь моего согласия. Мы немного покружили по округе и спустились к порту. – Здесь начинается и заканчивается Гену. Любовь к морю у меня в крови.

Никколо выбрал ресторан без названия, со стенами и полами, выложенными белой плиткой. Хорошенькая официантка хмуро посмотрела на меня. Он заказал фирменное блюдо генуэзцев – фаринату, толстый пирог с нутовой корочкой, и бутылку домашнего вина.

– Где ты учился в Швейцарии? – спросила я.

– О, школа-интернат. – Он взмахнул рукой. – Там я научился кататься на лыжах с твоим другом Харпо. Ну, кроме всего прочего. Но больше всего я люблю Геную, а юридический факультет в университете просто замечательный. Когда я не учусь, то путешествую с друзьями вдоль побережья или еду в горы. – Никколо наполнил наши бокалы. – Я должен отвезти тебя в одну из рыбацких деревень, застывшую во времени, она тут, неподалеку. – Он сцепил пальцы вместе и потянулся, выгнув их наружу.

– Твой английский безупречен, – похвалила его я. – Твоя мама американка, ты жил какое-то время в Штатах?

Никколо прикусил нижнюю губу.

– Некоторое время.

Он запрокинул голову, одним глотком допив вино, оставшееся в бокале, посмотрел в сторону двери и разлил оставшееся в бутылке по бокалам.

– За твою диссертацию и за первый визит в Геную. – Никколо поднял бокал. Выпив вино, он встал: – Может, пойдем?

– А как же счет? Давай оплатим пополам?