Завещание Холкрофта

– Посмотрим, – ответил он. – Прежде чем принять решение, я хотел бы задать вам еще два вопроса. И предупреждаю, что требую немедленных ответов. Никаких «несколько дней».

– Договорились.

– Вы убили кого-то в Рио.

У Теннисона сузились зрачки:

– Это Хелден вам сказала?

– Я должен был знать об этом. И Хелден прекрасно меня поняла. Договор о Женеве исключает всякие сюрпризы. Если человека могут подвергнуть шантажу, то я не имею права вводить его в дело.

– Понятно, – кивнул Теннисон.

– Так кто же стал вашей жертвой?

– У вас сложилось превратное впечатление обо мне, – ответил Теннисон. – Я человек не скрытный. И могу безо всяких угрызений совести рассказать вам, кого именно я убил. Но меня волнует другое: каким образом вы будете проверять подлинность моего рассказа? Никто не может меня шантажировать. Это исключено. Но как мне убедить в этом вас?

– Начните с имени жертвы.

– Мануэль Карарра.

– Карарра?..

– Да. Монтелегрес сознательно выбрали себе в качестве прикрытия эту фамилию. Они знали, что, услышав фамилию Карарра, я сразу по ассоциации вспомню несчастных брата и сестру. Карарра был одним из самых влиятельных людей в стране. Он возглавлял палату представителей, но служил не Бразилии, а Гаффу. ОДЕССЕ. Я убил его семь лет назад, и, случись мне убивать его снова, я не раздумывал бы ни минуты.

Ноэль пристально взглянул на Теннисона:

– Кто знал об этом?

– Несколько стариков. В живых из них сегодня остался только один. Могу назвать вам его имя. Он никогда не проговорится об убийстве.

– Почему?

– Как говорится, под влиянием изменившихся обстоятельств. Перед тем как улететь из Рио, я встретился с ним и недвусмысленно намекнул, что ежели он вздумает преследовать меня, то я предам гласности все, что знаю о Карарре. Консерваторы мигом лишатся ореола мучеников. А бразильская консервативная партия вряд ли потерпит подобное безобразие.

– Мне нужно имя.

– Я напишу вам его на листке. – Теннисон достал ручку и черкнул два слова. – Думаю, вам не составит труда связаться с ним по линии трансатлантической связи. Много говорить не придется – упоминание моего имени в сочетании с именем Карарры будет вполне достаточно.

– Я так и поступлю.

– Сделайте одолжение, ради бога, – сказал Теннисон. – Он подтвердит мои слова.

Холкрофт и Теннисон в упор разглядывали друг друга. Разделял их какой-нибудь фут.

– Пять лет назад в лондонском метро произошла трагедия, – продолжал Ноэль. – Погибло много народу, в том числе и сотрудник «Гардиан», подписавший от имени газеты контракт с вами. Это был единственный человек, который знал о вас все и мог пролить свет на то, как и почему вас наняли на работу.

Взгляд Теннисона сразу похолодел:

– Я тогда был в шоке, от которого не вполне оправился до сих пор. Что именно вас интересует?

– Несколько дней назад случился еще один трагический инцидент. В Нью-Йорке. Опять были убиты ни в чем не повинные люди, но погиб и тот человек, на жизнь которого покушались террористы. Я очень любил его.

– Я вынужден повторить, Холкрофт: что вас интересует?

– Трагедия в Нью-Йорке очень похожа на лондонскую, не правда ли? МИ-5 ничего не известно про случай в Нью-Йорке, зато относительно лондонской бойни у разведки есть весьма определенное мнение. Сопоставив обе трагедии, я пришел к весьма тревожным выводам: между ними есть связь. Что вам известно о лондонской трагедии?

Теннисок весь напрягся.

– Поосторожнее, пожалуйста, – сказал он. – Британцы слишком далеко зашли. Что вам от меня надо? Какими еще способами вы собираетесь дискредитировать меня?

– Хватит молоть чепуху! – повысил голос Ноэль. – Что случилось тогда в метро?

– Я был там! – Теннисон вдруг яростно рванул на груди рубаху. От ключицы через всю грудную клетку тянулся страшный шрам. – Я ничего не знаю о трагедии в Нью-Йорке, но о лондонской трагедии я буду помнить всю жизнь. Это напоминает мне о Лондоне каждый день: сорок семь швов – от горла до груди. Пять лет назад в Лондоне был момент, когда мне показалось, что моя голова наполовину отрезана от туловища. А тот человек, о котором вы столь загадочно выражаетесь, был моим лучшим другом в Англии! Он помог нам выбраться из Бразилии. И тот, кто убил его, хотел убить и меня! Я был с ним в тот день.

– Я не знал… Англичане мне об этом ничего не говорили. Им неизвестно, что вы были тогда в метро.

– А вы попросите их, пусть проверят. Думаю, регистрационную запись в одной из лондонских больниц найти будет не трудно. – Теннисон возмущенно покачал головой. – Простите, я не должен был сердиться на вас. Вы тут ни при чем. Это все англичане – для них все средства хороши.

– Может, они действительно не знали.

– Наверное. Из того поезда извлекли сотни раненых. Десятки лондонских больниц были переполнены пострадавшими, и в ту ночь врачам было, конечно, не до имен. Однако МИ-5 вполне могла бы разыскать меня, если бы захотела. Я пролежал в больнице несколько дней. – Теннисон резко оборвал свою речь. – Вы говорили, что в Нью-Йорке убили какого-то человека, которого вы очень любили? Что произошло?