Завещание Холкрофта

Холкрофт по телефону умолял ее не ехать, по крайней мере в ближайшие дни, но Хелден не сдавалась. Из издательства ей сообщили, что личные вещи сестры ждут ее: надо договориться об их просмотре.

– Я позвоню тебе в Женеву, дорогой. Ты остановишься в «Д'Аккоре»?

– Да.

Что случилось? Она была так счастлива, в таком приподнятом настроении каких-то два часа назад. Сейчас – вся в напряжении; слова отчетливы, голос неестествен.

– Я позвоню тебе послезавтра или на днях. Под именем Фреска.

– Может, мне поехать с тобой? Я необязательно должен быть в Женеве до завтрашней ночи. Кесслер прибудет туда после десяти вечера, твой брат еще позже.

– Нет, дорогой. Это печальная поездка. Мне лучше быть одной. Иоганн сейчас в Лондоне… Я попытаюсь с ним связаться.

– Здесь твоя одежда.

– Платье, пара брюк, туфли. Мне удобнее заглянуть к… Полковнику… и взять кое-что, более подходящее для Портсмута.

– Что значит удобнее?

– Это по пути в аэропорт. Мне все равно надо туда заглянуть. Паспорт, деньги…

– У меня есть деньги, – перебил ее Ноэль. – Я думал, что ты сейчас у него.

– Пожалуйста, дорогой. Не будь занудой, – голос Хелден стал резким. – Я говорила тебе, что остановилась в офисе.

– Нет, ты не говорила этого. Ты сказала только, что у тебя есть новости. – Холкрофта охватило беспокойство; она поступала неразумно. Уединенный коттедж Полковника находился не по пути в аэропорт Орли. – Хелден, что происходит?

– Я люблю тебя, Ноэль. Завтра вечером позвоню. Отель «Д'Аккор», Женева. – И положила трубку.

Холкрофт отодвинул телефон. Звуки ее голоса еще слышались в ушах. Вполне возможно, что она летит в Лондон, но он сомневался в этом. Куда она собралась? Почему не сказала правду? Черт возьми! С ней что-то неладно? Что произошло?

Оставаться в Париже не имело смысла. И, поскольку ему придется добираться до Женевы самостоятельно, пора в путь. Он не хотел испытывать судьбу в самолете или поезде. Невидимые люди могут вести слежку, и ему придется от них избавляться. Заместитель менеджера отеля «Георг V» даст напрокат машину на имя Фрески. Кратчайший путь будет помечен на карте. К утру он будет в Женеве.

Альтина Холкрофт взглянула в иллюминатор и внизу, по крылом самолета, увидела огни Лиссабона: через несколько минут самолет приземлится. У нее куча дел, которые следует завершить в предстоящие двенадцать часов, и она молила бога, чтобы он дал ей силу. Мужчина следил за ней в Мексике, она засекла его. Но в аэропорту он исчез. Видимо, ее передали под присмотр другого.

В Мексике ей не повезло. Она не сумела отделаться от преследователей. В Лиссабоне же она должна исчезнуть, ей нельзя больше терпеть неудачу.

Лиссабон.

О боже, Лиссабон!

Здесь, в Лиссабоне, все начиналось. Осуществление дьявольски задуманной лжи. Какой же глупой она была, и что за представление устроил тогда Генрих!

Сначала она отказалась встречаться с ним в Лиссабоне – слишком сильным было ее отвращение к нему. Однако пришлось согласиться, так как последовала недвусмысленная угроза: ее сын Ноэль Холкрофт никогда не обретет покоя, ибо Ноэль Клаузен – единственный сын известного нациста – будет преследовать его всю жизнь.

С каким облегчением она вздохнула! Как была счастлива, узнав, что угроза раскрыть подлинное имя сына – всего лишь средство заставить ее приехать в Лиссабон. Изумление и благоговейный страх охватили ее, когда Генрих спокойно рассказал ей о чрезвычайном плане, на осуществление которого потребуются годы. Но когда это свершится, мир станет иным, намного лучше. Она слушала, проникалась верой, делала все, что он просил. Ибо «следует искупить вину».

Она вновь полюбила его за эти несколько коротких дней в Лиссабоне и в порыве эмоций предложила ему себя. Со слезами на глазах он отказался, признав, что не стоит ее.

Это была непревзойденная ложь! Последняя ирония!

Ибо сейчас, в данный момент, ее привела в Лиссабон та же самая угроза, что и тридцать лет назад. Боязнь, что Ноэль Холкрофт будет уничтожен и станет Ноэлем Клаузеном, сыном Генриха, частичкой нового рейха.

Среди ночи в Бедфорд-Хиллс к ней приехал мужчина. Он умолял впустить его, взывая к имени Манфреди. Она разрешила ему войти, полагая, что он от Ноэля. Мужчина оказался евреем из Хар Шхаалаф. И он приехал убить ее и ее сына, потому что с ними исчезнет призрак «Вольфшанце» – ложной «Вольфшанце», содержанки Цюриха и Женевы.

Альтина пришла в бешенство. Знает ли этот человек, с кем разговаривает? Что она сделала? Что защищает?

Человек знал только о Женеве и Цюрихе… и еще о Лиссабоне тридцатилетней давности. Ее позиция враждебна ему и ему подобным – это все, что он должен был знать.

Альтина видела наполненные гневом и болью черные глаза, державшие ее в страхе, как под прицелом оружия. В отчаянии она потребовала рассказать все, что он знает.

Он поведал, что огромные средства будут разосланы во все страны. Мужчинам и женщинам, ожидающим сигнала вот уже тридцать лет.