Завещание Холкрофта

Филенки были измазаны кровью.

Он подбежал к двери и ударил ее с такой силой, что та треснула.

Ничего ужаснее в своей жизни он не видел. Тело Вилли Эллиса, пропитанное кровью, было переброшено через край пустой ванны. На груди и животе виднелись глубокие раны, внутренности вывалились поверх пропитанной кровью рубашки, горло разрезано так глубоко, что голова с трудом держалась на шее, широко раскрытые глаза застыли в агонии.

Силы покинули Ноэля, он пытался вдохнуть больше воздуха, который не шел в его легкие.

И тут чуть выше изуродованного тела, на кафеле, он увидел начертанное кровью слово: НАХРИХТЕНДИНСТ.

Глава 38

Хелден нашла тропинку, прошагав три километра от развилки дороги из Пре-дю-Лак. Она попросила у швейцара электрический фонарик и сейчас освещала себе дорожку через лес, направляясь к дому Вернера Герхарда.

«Не очень-то похоже на дом», – подумала Хелден, увидев перед собой странное сооружение, более смахивающее на миниатюрную каменную крепость. Дом был невелик – меньше, чем коттедж Полковника, – и оттуда, где она стояла, стены выглядели очень толстыми. Луч света выхватил выпуклые камни, схваченные цементом вдоль обеих сторон дома, которые находились в поле ее зрения. Крыша тоже смотрелась солидно. Несколько очень узких окон находились высоко над землей. Ей не приходилось раньше видеть подобных домов. Казалось, он материализовался из прекрасной детской сказки.

В какой-то степени это был ответ на вопрос, спровоцированный замечаниями швейцара несколько часов назад, когда она вернулась с деревенской площади.

– Ну что, нашли сумасшедшего Герхарда? Говорят, он был известным дипломатом, пока его не ударили по голове. Поговаривают, что старые друзья все еще не забывают его, хотя никто из них уже давно не приезжает к нему. Но когда-то они хорошо о нем позаботились. Построили добротный коттедж на озере. Его не разрушат никакие рождественские ветры.

Ни ветер, ни шторм, ни снег не оставят на этом доме никаких следов. Кто-то действительно хорошо о нем позаботился. Она услышала звук открывающейся двери. Это удивило ее, потому что она не заметила дверей. Затем луч света выхватил низкую фигуру Вернера Герхарда, стоявшего с поднятой рукой на крыльце со стороны озера. Как этот старый человек мог узнать о ее приходе?

– Значит, вы пришли, – сказал Герхард без каких-либо признаков сумасшествия в голосе. – А сейчас быстрее в дом, в лесу холодно. Проходите к огню. Выпьем с вами чаю.

Комната выглядела больше, чем можно было предположить по внешнему виду дома. Тяжелая мебель – изобилие кожи и дерева – старая и удобная. Хелден устроилась на диване, согретая огнем и чаем. Она даже не сознавала, как изрядно промерзла.

Они проговорили несколько минут, в течение которых Герхард ответил на вопрос, готовый сорваться с ее языка.

– Я приехал сюда из Берлина пять лет назад через Мюнхен, где находилось мое прикрытие. Я превратился в «жертву» ОДЕССЫ, в разбитого человека, доживающего свои годы в старости и уединении. Я объект насмешек; все данные о моем здоровье у доктора в больнице. Его фамилия Литвак, если он когда-либо вам понадобится. Это единственный человек, который знает, что я в абсолютно здравом уме.

– Но зачем вам нужно это прикрытие?

– Поймете из нашего разговора. Кстати, вы удивились, что я моментально узнал о вашем приходе? – Герхард улыбнулся. – Этот примитивный коттедж очень чувствителен. Никто не проберется сюда незамеченным. В доме сразу слышится гудение. – Улыбка исчезла с лица старика. – Ну а сейчас расскажите, что произошло с Клаусом?

Она рассказала ему все. Герхард слушал молча, с болью в глазах.

– Звери, – произнес он. – Они не могут даже казнить человека с соблюдением хотя бы видимых приличий; им обязательно надо искалечить. Да будь они прокляты!

– Кто?

– Фальшивые «Вольфшанце». Звери. Не орлы.

– Орлы? Не понимаю.

– Заговор с целью убийства Гитлера в июле сорок четвертого, был заговором генералов. Военные, главным образом, порядочные люди, видели весь ужас, творимый фюрером и его сумасшедшими фанатиками. Они боролись не за Германию. Их цель состояла в убийстве Гитлера, поисках мира и выдаче убийц и садистов, действовавших от имени рейха. Роммель назвал этих людей «истинными орлами Германии».

– Орлами… – повторила Хелден. – Вам не остановить орлов…

– Что вы сказали? – спросил старик.

– Ничего, продолжайте, пожалуйста.