Завещание Холкрофта

– Каждый из нас их подпишет, – ответил фон Тибольт, сделав паузу, чтобы подчеркнуть сказанное. – Это требование швейцарского закона при переводе больших сумм. Мы встретились и нашли полное взаимопонимание; нам пришлось узнать друг друга и поверить друг другу. Следовательно, на тот случай, если один из нас умрет раньше других, каждый подписывает обязательство передать все права и привилегии своему партнеру. Разумеется, кроме двух миллионов, предназначенных прямым наследникам. Эти два миллиона – предписанные законом и запрещенные для передачи другим исполнителям – исключают любое надувательство.

Молодой Кесслер тихонько свистнул.

– Блестяще. Значит, окончательное условие – эта заключительная статья, в которой каждый из вас определил для других меру ответственности, никогда не должна была стать частью документа… потому что таков закон. Если бы это случилось, Холкрофт с самого начала мог заподозрить что-то неладное. – Доктор в знак восхищения кивнул, его глаза заблестели. – Но этого не случилось, потому что это – закон.

– Абсолютно точно. А любой закон надо соблюдать. Пройдет месяц или недель шесть, и все будет уже неважно. Но пока мы не добьемся существенного прогресса, не должно быть никакой тревоги.

– Понимаю, – сказал Ганс. – Но фактически в субботу к полудню Холкрофт должен исчезнуть, не так ли?

Эрих поднял руку.

– Лучше всего подвергнуть его на какое-то время воздействию твоих лекарств. Превратить его в функционального психического инвалида… пока значительная часть фондов не будет распространена. А после этого уже все станет неважным. Мир будет занят происшедшим в Цюрихе. Сейчас мы должны поступать так, как считает Иоганн. Мы обязаны найти Холкрофта, пока его мать не опередила нас.

– И под каким угодно предлогом, – добавил фон Тибольт, – держать его в полной изоляции, пока не состоится наша встреча послезавтра. Вне всякого сомнения, Альтина попытается найти его, и тогда она попадет в поле нашего зрения. У нас есть в Женеве люди, которые позаботятся обо всем остальном. – На мгновение он заколебался. – Как всегда, Ганс, твой брат выбирает оптимальное решение. Но ответ на твой вопрос – да. К полудню в субботу Холкрофт должен исчезнуть. Когда я размышляю обо всем этом, то начинаю сомневаться, что нам потребуется дополнительное время.

– Вы снова меня раздражаете, – сказал ученый. – Я во многом полагаюсь на ваше экзотическое мышление, но отклонение от стратегии в сложившейся ситуации вряд ли желательно. Холкрофт должен быть доступен. Вы ведь сказали: пока не произойдет существенного прогресса, тревоги не должно быть.

– Я не думаю, что это случится вообще, – ответил фон Тибольт. – Осуществляемые мною изменения одобрили бы наши отцы. Я подвинул расписание.

– Вы сделали что?

– Когда я употребляю слово «тревога», то имею в виду законные власти, а не Холкрофта. Законность вечна, жизнь коротка.

– Какое расписание? Почему?

– Сначала второй вопрос, но вы можете на него ответить и сами. – Иоганн стоял перед креслом, на котором сидел старший Кесслер. – Итак, что это было за оружие – простое, но самое эффективное, – которое использовало в войне наше отечество? Какая стратегия могла поставить Англию на колени, если бы не было сомневающихся? Что за разящие молнии потрясали мир?

– Блицкриг, – ответил доктор вместо своего брата.

– Да. Быстрое, решительное нападение из ниоткуда. Люди, оружие, техника стремительно перекатываются через границы, оставляя за собой беспорядок и разрушения. Целые народы разъединены, они не способны сомкнуть ряды, принять какое-либо решение. Блицкриг, Эрих. Мы должны взять его на вооружение без колебаний.

– Это абстрактно, Иоганн. Конкретнее!