Завещание Холкрофта

Они молча ехали по берлинским улицам. На каждом повороте Ноэль высматривал машины, которые делали тот же поворот. Таких было немного, и ни одна не следовала за ними постоянно. Он вспомнил слова Хелден: «Они часто используют радио. Такой простой маневр, как смена одежды, может запутать их. Те, кто получил инструкции, будут искать человека в пиджаке и без шляпы, а его-то и нет».

Не было ли где-нибудь здесь невидимых людей, высматривающих определенное такси или определенного человека в определенной одежде? Этого ему никогда не узнать; он знал лишь, что сейчас, похоже, его никто не преследовал.

За двадцать минут, что они добирались до перекрестка, совсем стемнело. Улицы пестрели кричащими неоновыми рекламами и призывными афишами. Молодые светловолосые ковбои соседствовали с проститутками в юбках с длинными разрезами и в распахнутых блузках. «Это тоже своего рода карнавал», – подумал Холкрофт, отмеряя к югу три квартала до угла, где ему предстояло повернуть налево.

В подворотне он увидел красившую пухлые губы проститутку. Она была того неопределенного возраста, который так явно скрывают шлюхи и домохозяйки из шикарных предместий, что-то между тридцатью пятью и сорока восемью годами, и она проиграла бой возрасту. Ее блестящие черные волосы обрамляли бледную кожу, запавшие глаза были окружены тенями. Дальше, через квартал, виднелась бедная вывеска гостиницы, одной буквы не хватало.

Он подошел к проститутке, не очень зная, как себя вести. Дело было не только в незнании немецкого. Ему никогда не приходилось снимать уличных девок.

Он откашлялся.

– Добрый вечер, фрейлейн. Вы говорите по-английски?

Женщина посмотрела на него сначала холодно, оценив его пальто, потом взгляд ее потеплел – она заметила дипломат в его левой руке и чемодан в правой. Она улыбнулась, обнажив желтые зубы.

– Ja, mein[23] американский друг. Я хорошо говорю. Со мной хорошо проведешь время.

– Сколько?

– Двадцать пять марок.

– Договорились. Пойдешь со мной? – Холкрофт достал бумажник из кармана, отсчитал три купюры и протянул их женщине. – Тридцать марок. Пошли вон в ту гостиницу.

– Wohin?[24]

Ноэль указал на гостиницу.

– Туда, – сказал он.

– Gut[25], – сказала женщина, взяв его под руку.

Комната была похожа на все подобные комнаты в бедных гостиницах в большом городе. Единственным положительным обстоятельством была лампочка под потолком. Она светила так тускло, что грязная и поломанная обстановка не слишком бросалась в глаза.

– Dreissig Minuten[26], – объявила проститутка, снимая пальто и каким-то кавалеристским жестом бросая его на стул. – У тебя есть полчаса, не больше. Я, как вы, американцы, выражаетесь, деловая женщина. Мое время – деньги.

– Уверен, что это так, – сказал Холкрофт. – Отдохни или почитай что-нибудь. Минут через пятнадцать мы уйдем отсюда. Ты проводишь меня и поможешь позвонить по телефону.

Он открыл дипломат, нашел листок с информацией об Эрихе Кесслере, сел на стоявший у стены стул и начал читать при тусклом свете.

– Ein Telephonannir[27]? – сказала женщина. – Ты платишь тридцать марок только за то, что я помогу тебе mit dem Telephon?[28]

– Да.

– Это… Verrockt![29]

– Я не говорю по-немецки. Мне может оказаться трудно связаться с нужным человеком.

– Тогда чего мы здесь ждем? На углу есть Telephon.

– Чтобы соблюсти видимость.

Проститутка улыбнулась:

– Я твое Deckung.[30]

– Что?

– Ты приводишь меня в комнату, и никто не задает вопросов.

– Я бы этого не сказал, – с беспокойством ответил Ноэль.

– Это не мое дело, mеin Herr. – Она подошла к нему. – Но пока мы здесь… почему бы не поразвлечься? Ты заплатил. А я не так уж плоха. Когда-то я выглядела лучше, но и сейчас я ничего.

Холкрофт улыбнулся в ответ.

– Ты совсем не плоха. Но у меня много других забот.

– Тогда занимайся своим делом, – сказала проститутка.

Ноэль прочитал сведения, данные ему Эрнстом Манфреди целую вечность тому назад в Женеве:

Эрих Кесслер, профессор истории, Берлинский свободный университет. Округ Дален. Свободно говорит по-английски. Координаты: телефоны – 731—426 (университет), 824—114 (домашний). Брат Ганс, врач. Живет в Мюнхене…

Затем следовали краткий очерк академической карьеры Кесслера, полученные им звания, присужденные награды. Они были ошеломляющи. Профессор был образованным человеком, а образованные люди часто скептики. Как Кесслер отреагирует на звонок незнакомого американца, который приехал в Берлин без предварительной договоренности для того, чтобы увидеться с ним по вопросу, который он не хочет обсуждать по телефону?

Было около половины седьмого, пора было узнать ответ. И сменить одежду. Он поднялся, подошел к чемодану, достал плащ и кепку с козырьком.

– Пошли, – сказал Ноэль.

Проститутка стояла рядом с телефонной будкой, пока Холкрофт набирал номер. Он хотел, чтобы она была под рукой, на случай, если к телефону подойдет кто-нибудь, не говорящий по-английски.