Завещание обжоры

За столом подняла голову Елизавета. Пока все выходили ко гробу, она уже почти уснула, положив голову на руки. Теперь же она забулькала:

– О! Я же говорила! Сейчас тут все напьются!

Никто не обратил внимания на пьяную женщину. Все тихо выпили… потом кто-то выдохнул, кто-то что-то бросил в рот.

– Я же говорил, что это не он! – закричал вдруг Гай. – Кукла! Я даже не могу увидеть отца!!! Я не могу похоронить… я что… я должен хоронить восковую куклу?

– Да, – безжалостно провозгласил Рейнальдо. – Таково распоряжение хозяина.

– Я не верю! Он не мог так поступить. В завещании ничего не сказано. Ни о кукле, ни о холодильнике! Я не верю!!! Где мой отец?!

Рейнальдо вытащил из внутреннего кармана смокинга конверт и положил его на стол:

– Вот. Его письмо, содержащее подробные инструкции.

Из-под руки Гая письмо выхватила Натали.

– Письмо нотариально заверено, – Елизавета погрозила пальчиком неизвестно кому.

Натали прочла письмо, Гай читал через её плечо, потом письмо забрал Алексей, передал Марии, та – Вольфу, он показал Иржи, тот поделился информацией с Оливией. Вошла Шура, она принесла новый запотевший графин с водкой. Иржи отдал письмо Рейнальдо, и все снова протянули рюмки, чтобы Шура им налила. Выпить решил даже Гай. Снова возникла естественная пауза, которую в этот раз нарушил Алексей:

– Значит, мы должны похоронить куклу? Почему? Зачем тогда вообще нужны эти похороны?

– Я тоже не понимаю, – сказал Иржи. – Де Шай должен быть либо съеден, либо сожжён вместе с домом, так?

Елизавета кивнула.

Натали пожала плечами:

– Очевидно, это нужно, чтобы избежать огласки.

– Так я и знал! – разозлился вдруг Алексей.

– Папа всё предусмотрел, – сказала Оливия.

– Да что? Что предусмотрел? – набросился на неё Алексей. – Значит, получается, мы можем съесть его, лишь бы об этом никто не знал?

– А ты бы предпочёл сделать это публично? – спросил Иржи.

– Я вообще ничего не собираюсь делать! Господь всё видит! Это дикость и безумие!

– Это шутка, – упрямо возразила Натали.

– Шутка, которая обходится нам слишком дорого, – сказала Оливия.

– Да что нам! Мировой культуре! – Вольф ткнул в «Натюрморт с идолом», написанный Насти Костелисом, отцом знаменитых братьев.

Елизавета сползла со стула на четвереньках добралась до мягкого уютного кресла, стоявшего в углу гостиной. Увлечённые разговором, наследники не заметили этого. Да и летела Елизавета низко.

– В любом случае, тело Фридриха Андрея де Шая не будет предано земле, – сказал Рейнальдо голосом, каким раньше говорил «Ужин в шесть!» – Как совершенно справедливо отметил господин Иржи, господин Фридрих Андрей будет либо съеден, либо сожжён вместе с домом.

– А как же похороны, намеченные на завтра? – спросила Шура.

– Они состоятся, – еле ворочая языком сказала из кресла Елизавета. Все обернулись и удивлённо посмотрели на неё: когда это она успела переместиться? – Только похоронен будет гроб, стоящий в соседней комнате.

– Кукла?! – возмущённо воскликнул Гай.

– Соберутся известные люди, – напомнил Рейнальдо. – Приглашены журналисты всех самых крупных газет Северной Тонги. Приедут представители двух враждующих телеканалов…

Елизавета, удобно устроившись в кресле, уже почти спала.

– Да, – глубокомысленно сказал Вольф. – С журналистами шутки плохи. Они черт знает что могут подумать!

– Ни одному журналисту в голову никогда не придёт подумать правду! – Иржи, кажется, уже шутил на автомате.

– Нет! – Гай заметался по комнате. – Я не буду участвовать в этом! Я не стану!!!

Натали попыталась его успокоить:

– Что же они скажут, если не увидят тебя на похоронах?

– Мне все равно! Я не хочу! Я ни в чём не хочу участвовать! Рейнальдо! Где мой чемодан?

– Куда ты?

– В Виттенберг! Я и так прогуливаю занятия со всеми этими… похоронами… и всем этим… отвратительным… Я уезжаю!

– Так, – Иржи задумчиво наблюдал за Гаем, – значит, один человек решение принял. Папу он есть не станет.

– Сынок, не надо! Ночь уже! Куда ты поедешь? Останься!

– Я не могу! Я больше не могу! Я не хочу!

– Пожалуй, я тоже пойду, – Алексей зашуршал сутаной.

– Но как же похороны?

– Я не могу отпевать восковую куклу.

– А наследство? – выкрикнул Иржи.

– Мы – вегетарианцы! – гордо ответил Алексей.

Иржи залился смехом. Алексей, не обратив на хамское поведение зятя никакого внимания, предложил Марии руку, она оперлась на неё, и священник с женой направились к выходу. Появился Рейнальдо. Он протянул плащ Гаю и почтительно ждал, держа наготове чемодан, пока Гай оденется. На плечо Иржи легла рука жены:

– Пойдём и мы, Иржи. Жалко, что без горячего, конечно, но…

И тут из кресла поднялась Елизавета. Все уже успели забыть о ней, перестали принимать в расчёт, ведь она уже пару раз даже всхрапнула. А она оказывается была ещё здесь, ещё могла стоять и ещё хотела говорить.

– Господа! Позвольте ещё два слова! Ведь вы ж недавно… только что… А я уже какое-то время знаю… И вон Рейнальдо тоже… Поверьте… Это только поначалу противно и страшно, а потом – привыкаешь как-то к этой мысли и думаешь… ведь это всего только мясо!

– Лиза! – подскочил к ней Вольф. – Что ты говоришь? Не слушайте её, господа, она пьяна.