Завещание предков

  В последний момент успеваю отбросить вражеское копьё в сторону, но всё равно щит от удара, трещит, а ратовище, ударив во вражеский щит, с силой отдаёт в руку. Еле удержавшись в седле, осаживаю и разворачиваю коня, отбрасывая разбитый щит в сторону. Вижу, что степняк повернулся и тоже стряхнул остатки своего щита с руки. Это радует, хоть будут равные шансы. А монгол поднимает копьё и орёт:

  - Уй-ча!

  Наклонив копьё, поганый опять атакует. Дал коню по бокам, разгоняясь, левой рукой рванул саблю и наклонился вперёд, держа клинок перед собой.

  С силой выбрасываю рогатину вперёд, целя степняку в грудь, а саблей подбиваю наконечник его копья вверх. Не успел. Страшный удар вырывает из седла.

  У-у-ус-с-с...!

  Всё тело сразу отдалось тупой болью. Подтаявший снег смягчает падение и облепляет со всех сторон. Сырость и холод проникает под доспех и приносит облегчение, но ненадолго. Рукой провожу по плечу - монгольское копьё, соскользнув с нагрудника, вспороло кольчугу, и, не достав до тела, прошло вдоль подоспешника. Опять меня спас старый бронежилет, но всё равно плечо превратилось в сплошной синяк. Матерясь от пульсирующей боли и нащупав рукоятку сабли, с трудом поднимаюсь.

  А я его всё-таки достал!

  Поганый копошился в четырёх метрах. Остриё рогатины вошло в его плечо, сорвав несколько стальных пластин вместе с солидным куском стеганого халата, и вспороло сетку кольчуги.

  Ну что же, получается один - один.

  Степняк дотянулся до мохнатой шапки, обшитой стальными пластинами и, надев её, смотрит на меня.

  - Буол?

  Так вот кто преследовал нас?

  Монгол щерится и встаёт.

  - У тебя хорошая бронь, урус. - Поганый, с саблей в правой руке и с клевцом в левой, замирает в трёх метрах от меня.

  - Зато у тебя не очень, Буол. - Покачивая саблей, достаю засапожый нож. От клевца бронь не спасёт, а кроме ножа и сабли у меня ничего нет.

  - Это была лучшая цзыньская работа, урус. - Поганый морщится, сжимая клевец в левой руке. На левом плече у него расползается тёмное пятно. Клинком показываю на него.

  - И это лучшая работа? - Оказывается, китайцы с древности брак гонят. Буол шагнул вперёд и поднял оружие.

  - Ты сильный богатур, урус, но я заберу не только твою бронь, но и твою жизнь.

  - Спешишь, монгол? - Внимательно смотрю за перемещением степняка. Кто его знает? Может он лучший в мире боец. Как-то же он справился с братьями Борзовыми. - У нас говорят - не дели шкуру не убитого медведя. Тем более у меня к тебе тоже счёт имеется.

  Перемещаюсь в сторону, держа степняка на расстоянии. Поганый покачивая оружием по-кошачьи перемещается по подтаявшему снегу. Похоже, рана его совсем не беспокоит. Плечо у меня тоже болеть перестало. Делаю ещё один шаг и останавливаюсь. Дальше обрыв и маленькая речка с потемневшим льдом. Внизу темное пятно чистой воды - в этом месте, почему-то льда нет.

  - Уй-ча!

  Степняк прыгает вперёд, его сабля скрежещет по нагруднику, пусть, главное - клевец. Ловлю его ножом и отвожу в сторону, а саблей рублю наискось. Китайская работа на этот раз не подвела. Халат расползается, открывая ровное кольчужное плетение.

  Поганый смотрит на меня и качает головой:

  - Хорошая бронь, урус. Цена - твоя жизнь.

  - Иди и попробуй взять. - Надо было ниже рубить, халат бы у него в ногах запутался, а сейчас поздно - он быстрым движением сабли отсек мешающий лоскут. Затем он делает пару резких движений. Что-то мелькает, и я успеваю отбить летящие в меня ножи.

  Буол качает головой:

  - Ты сильный богатур, урус.

  - Меня зовут Владимир Велесов, поганый.

  Монгол зашипел и шагнул вперёд, сталь в его руках замелькала. Удар справа - спасает бронь, слева и нож улетает, выбитый из руки тяжелым узким топором. Монгол, вдруг, распластался, саблей блокирую клевец, а его клинок сильно бьёт по ноге. Не обращая внимания на боль, пинаю руку с топором - тот улетает в сугроб. Степняк отскакивает, и тут же наносит быстрый удар саблей.

  Крак!

  Клинки скрещиваются и ломаются. Одновременно отбрасываем обломки и смотрим друг на друга.

  - Я сверну тебе шею также легко, как свернул её тому юнцу.

  - Попробуй.

  Монгол прыгает вперёд.

  - Уй-ча!

  Вскидываю руки и... просыпаюсь.

  Брр. Опять вещий сон?

  Костёр горит, отбрасывая свет. Вокруг сидят дремлющие ратники. Горин шевелит угли и подбрасывает дрова.

  - Что, Володимир Иванович?

  - Сон дурной. - Ёжусь от холода и оглядываюсь. Рядом, укрывшись овчиной, сопит Велесов Борис.

  - Как там дед Матвей?

  - Рану промыл, моха наложил и подвязал. Что ещё сделаешь? Всё в руках Господа нашего. - Демьян вздохнул. - Ты поспи, Володимир Иванович, я посижу.

  - А сам-то что?

  - Не спится мне.

  Киваю и, устроившись удобнее, опять окунаюсь в дрёму.

  Караван из всадников и саней вытянулся на полверсты. Сорок три смертельно усталых ратника верхом и длинный обоз с ранеными и убитыми. Мы забрали всех, не могли оставить своих павших братьев без погребения. Но сил похоронить столько народу не было. После битвы ратники от усталости валились с ног и всю ночь спали, а утром явились поганые.